Интервью с лейлой александер-гарретт. Мы в социальных сетях Как Тарковский работал на съемочной площадке

В «Собирателе снов» вы упоминаете, что Тарковский завещал вам «не быть нейтральной» и даже предсказывал, что вы напишите книгу.

Л. Г.: Когда я писала, вспоминала эти слова. Тогда они меня возмутили. Я была молодой, строптивой, и меня возмущало, что кто-то мне что-то указывает. Но Андрей всегда угадывал, всегда попадал в яблочко. И вот, написала через 20 лет... К тому же выходит очень много книг про Тарковского, которые не соответствуют действительности. Я не хочу никого судить — каждый вправе распоряжаться своими знаниями, знакомствами, дружбой и писать что хочет, но я была в стороне. По крайней мере, пыталась. Книга не обо мне. Мне просто посчастливилось быть рядом с ним, со всей съемочной группой, быть участником этого волшебного процесса создания кино. Ведь это действительно волшебный процесс: из ничего, какая-то идея, сон, случай — Тарковский ткал из воздуха.

А почему вы решились написать книгу лишь спустя 20 лет?

Л. Г.: Я часто повторяю, мне очень понравилась китайская фраза: ничего не бывает слишком рано и слишком поздно, все бывает вовремя. Это ведь правда. Вот напиши я эту книгу раньше, может, чего-то бы не осознала, не перечувствовала, не переварила... Это произошло после фестиваля Тарковского в Лондоне, может, от встречи с , с Гордоном, с Янковским, Бондарчук — это дало стимул и зарядило меня. Они меня подстегнули, и я писала не то что в какой-то спешке и небрежности, но в спешке, что это надо сделать.

Вы живете в Лондоне, учились в Швеции, выросли здесь. Расскажите о себе чуть подробнее.

Л. Г.: Я родилась в Советском Союзе, в Узбекистане, потом приехала в Ленинград — поступала в Академию художеств. Тогда и встретила своего бывшего мужа. Я тогда даже не знала, что он швед — мы боялись их, они тоже осторожничали. Затем вышла замуж, уехала в Швецию. А когда узнала, что там будут съемки фильма Тарковского, пошла к продюсеру. Она мне сказала, что Тарковский настаивает, чтобы переводчиком на картине был мужчина. Мол, женщина ему не подходит по характеру, снимать надо рано, работа тяжелая, да и на «Ностальгии» он работал с мужчиной, поэтому, наверное, привык.

Но вы все-таки получили эту работу. Как думаете, чем вы взяли Тарковского?

Л. Г.: Лучше бы, конечно, он сам ответил! Но я никогда не вешалась на него, не доставала, и это его удивляло. Вокруг него были и более близкие люди, но они иногда просто когтями вцеплялись. У меня этого не было. Может, потому что я жила в Швеции, в другой обстановке. Это замечательная вещь, прекрасно быть русским и все время бросаться в объятия, но иногда нужно кое-что удерживать в себе.

Какую страну вы считаете домом?

Л. Г.: Я сейчас здесь — и для меня существует только Москва. А когда я в Швеции, она для меня как самая любимая мачеха. Это юность, время, проведенное с Андреем, театр, друзья.

Вы пишете, что Россия — «генератор», который заряжает энергией, и очень тепло описываете страну. Но тон меняется, когда речь заходит об отношении к России Тарковского.

Л. Г.: Андрей знал себе цену, он знал, что приносит валюту в эту страну, а ему нагло врали... Его ведь часто приглашали снимать за рубежом, а эти подонки говорили, что Тарковский не хочет, занят, его нет в Москве. А сам он об этом узнавал через несколько лет. К нему относились как к ничтожеству. Вот даже эта история, когда Андрей хотел привлечь к фильму «Жертвоприношение» , с которым работал в Италии. Ему даже не ответили из посольства. А ведь Тарковский никогда не был диссидентом, он отказался встречаться со многими западными журналистами, потому что они перестали видеть в нем художника и делали акцент лишь на диссидентстве.

За рубежом, наверное, тоже было непросто?

Л. Г.: Очень тяжело, конечно. Здесь тяжело. И там тяжело. Другого порядка проблемы — денежные. Здесь на картине он мог долго ждать нужной погоды, а там у нас было 55 съемочных дней, и вот хоть ты тресни.

М. Т.: Ну, здесь-то тоже было количество отснятых метров в день.

Л. Г.: Но бюджет-то больше.

М. Т.: Ну, не знаю, вообще, он работал на очень маленьких бюджетах. Просто на Западе более жесткая система.

Л. Г.: Деньги диктуют все.

М. Т.: Здесь тоже диктовали, но ему шли навстречу, понимая, что он великий художник, и что надо ему помочь.

Л. Г.: Он не раз говорил, что в России ему дается бюджет — и все, он снимает кино и об этом уже не думает. А там каждый день напоминали. А потом, конечно, неуверенность в завтрашнем дне. Здесь у него был дом, друзья, семья, поддержка, был тыл. Там не было. Были, конечно, знакомые — но одно дело когда ты гость, а другое дело — когда часть общества.

А как это сказалось на фильмах? Чем, по-вашему, отличаются сделанные на Западе последние картины Тарковского?

Л. Г.: Простотой. Тарковский говорил: простота — это самое сложное. В «Жертвоприношении» несколько героев, простой дом, ничего особенного. Все убрал. Аскетизм до последнего.

Каким Тарковский был на съемочной площадке?

Л. Г.: Стремительный, как ветер. Вихрь, который приходил, и все начинало вокруг двигаться. Причем не беспорядочно двигаться — иногда люди создают вокруг себя хаос — это был творческий вихрь. Он хотел, что очень важно, всех подключить к своему творческому процессу.

«Собиратель снов» — одно из альтернативных названий фильма «Жертвоприношение». Почему вы его выбрали для книги?

Л. Г.: Режиссер обычно воплощает сценарии, идеи, а Андрей воплощал сны, фантазии, видения. Вот, в частности, была история, когда ему приснился сон, в котором он умер и видит свою мать, и Тарковский решил включить эту сцену в фильм.

М. Т.: Речь идет о сцене, которой не было в сценарии. Бюджет был скромный, поэтому ее сначала не хотели снимать. Но потом сняли.

Л. Г.: Но в фильм сцену не включили. Там все участники в длинных платьях, в шляпах, а хотелось достигнуть предельной простоты, чтоб никаких красот в фильме не было. И он этот кусок вырезал, остались только начало и конец.

А какие еще сны или, может, случаи из жизни попали в его фильмы?

М. Т.: В «Зеркале» есть эпизод, в котором мальчика бьет током. Это детский анекдот, я его забыла, только помню, что этот мальчик в анекдоте за что-то схватился и говорит: «Ой, током бьет». Это было невероятно смешно, я рассказала Андрею, он тоже хохотал, а потом использовал его.

Или вот в «Зеркале»: сцена с мальчишкой, который бросает учебную гранату. Ему еще говорят что-то вроде: «А еще блокадник, ленинградец», — мол, не имеет права на нехорошие поступки. Почему блокадник — наверное, потому, что в 43-м году, когда прорвали блокаду, ленинградских детей везли вниз по Волге, и на какую-то ночь они остановились в деревне, где мы учились. Все побежали встречать их на пристань, вышли люди с едой, но им нельзя было есть, с ними были врачи. Мы сами были как спички от голода, но то, что увидели, — это непередаваемо. Лиц просто не было, только огромные глаза. И, конечно, Андрею это запомнилось.

Как и многое другое — Тарковский был Тарковский. Хотя бы эта история с многострадальной черемухой, которую он требовал у бедных шведов для «Жертвоприношения». В конце войны мы жили в деревне под Москвой, и мама торговала черемухой у Павелецкого вокзала. Андрей лазил на черемуху, рвал, нам бросал, а мы с мамой подбирали. И, конечно, он хотел восстановить в фильме образ того дерева, но не получилось.

В книге немало очень личных деталей — в том числе об отношениях Тарковского с женой. Много такого, о чем сам режиссер, наверное, не хотел бы рассказывать. Как вы для себя решали эту проблему?

Л. Г.: О нем уже написано столько неприятных вещей! Я же старалась деликатно, заретушированно. Не об этом ведь книга.

М. Т.: Мы не можем поместить художника в вакуум, необходимо, чтобы читатель понял — Андрей жил не в безвоздушном пространстве. Это подчеркивает внутреннюю жизнь Андрея, те противоречия, которые его раздирали. В его жизни присутствовал некий человек, сыграл большую роль, и, может, способность к творчеству сохранялась во многом благодаря условиям, в которых Андрей существовал. Потому что творцу нужна не только манная каша, но и что-то посерьезней: преодоление, внутренняя борьба, которые, возможно, и давали творческий импульс.

Большую часть «Собирателя снов», помимо вступления и эпилога, составляют ваши старые дневники со съемок «Жертвоприношения» с вашими же комментариями. Вы включили дневники как есть или что-то меняли?

Л. Г.: Это были записки, бумажки, пометки на сценарии. Я лишь все расшифровала, а потом собрала. Архивный материал огромный, у меня еще много осталось...

То есть ждать еще одной книги?

Л. Г.: Ну, нет, наверное, это уже будет что-то другое, хватит.

Книга Лейлы Александер-Гарретт, друга и переводчика Тарковского в период съемки фильма, - это не только хронология событий, основанная на дневниковых записях автора, не только рассказ о кухне съемочного процесса, куда далеко не многим из нас доводится заглянуть. Это впечатления от встреч с талантливейшими людьми, входившими в съемочную группу фильма, включая легендарного оператора Свена Нюквиста, снявшего более сотни картин и работавшего с такими мастерами, как Ингмар Бергман и Вуди Аллен, и краткие зарисовки встреч с самим Бергманом. Но все же главное в книге - пристрастный рассказ очевидца о том, как из озарений и ремесла, из снов и изнурительного труда рождается уникальный кинематографический язык одного из выдающихся режиссеров XX века.

Мы сидим в уютном лондонском доме Лейлы Александер-Гарретт и ведем неспешную беседу.

Фильм «Жертвоприношение» снимался в 1985 году, а книга вышла в свет в 2009 году, более 20 лет спустя. Что заставило Вас взяться за перо?

Книга «Собиратель снов» появилась благодаря Марине Тарковской, сестре режиссера. Вообще многое, связанное с памятью Андрея Тарковского, инициировано ей, она бережно собирает архив семьи, редактирует все выходящие о брате материалы. Итак, в апреле 1987 года в моей квартире раздался звонок, и я совершенно неожиданно услышала в трубке ее взволнованный голос: «Я собираю материалы для книги об Андрее, не могли бы Вы написать для нее главу?». С этой же просьбой она обратилась и к другим друзьям и коллегам Андрея, и в результате появилась книга - воспоминание, книга - дань памяти, в создании которой участвовали люди, лично знавшие и работавшие с Тарковским. Моя глава называлась «Тайны и таинства Тарковского», потом ее разобрали, что называется, «по частям», и она в различных редакциях была опубликована в Польше, Израиле, Великобритании, Германии.

А в 2007 году я организовала в Лондоне фестиваль, посвященный Андрею Тарковскому, куда приехали близкие и коллеги режиссера: Марина Тарковская, его сокурсник Александр Гордон, Олег Янковский, Наталья Бондарчук, Вадим Юсов. Было много гостей из других стран, люди рассказывали невероятные истории, связанные с фильмами режиссера.

И после фестиваля я поняла - «пора», села и, не вставая с дивана, за два месяца написала книгу. Мой учитель по Тай-чи говорит, что научиться этому искусству на базовом уровне можно за год, а на постижение, погружение и осознание всех космических связей уходит не менее 10 лет. Вот и с книгой так: видимо, все должно было отстояться, правда, ушло на это 20 лет.

Книга довольно подробно воссоздает хронику Вашего знакомства с Тарковским: с первой встречи в 1981 году до окончания съемок фильма. Вы вели дневниковые записи?

Дневник я вела от случая к случаю. Но поскольку мне каждый день нужно было записывать и переводить, что, когда, как, где и с кем мы снимаем - вся эта хроника осталась. Остался сценарий и записная книжка, куда я вносила какие-то детали, смешные фразы, потому что Тарковский просил меня все за ним записывать. Он боялся упустить, забыть что-то важное. У меня был фотоаппарат, поэтому появился фотоальбом.

А как появилось название «Собиратель снов»? Ведь оно перекликается с альтернативным названием фильма «Жертвоприношение» - «Собиратель».

Фильм «Жертвоприношение» включает шесть снов героя, то есть, по сути, фильм - это и есть собрание снов. Часть этих снов - вымысел, а некоторые действительно Тарковскому приснились. Например, ему приснилось, что он умирает. Он увидел свою мать в образе ангела, который о чем-то его предупреждал. Проснувшись, Андрей мучительно пытался вспомнить, о чем его предупреждали, но так и не вспомнил. Я должна была играть этого ангела, но этот эпизод, как и многие другие «красивости», вырезали из сценария. А сам сон вошел в картину под названием «Петушиный сон». Немецкий продюсер, увидев эту сцену, сказал мне: «Лейла, он же предвидел свою смерть».

А сон в фильме, в котором начинается война, это даже не сон - это воплощенные страхи. Тарковский панически боялся, что может случиться война - это диагноз всего послевоенного поколения. Кстати, и Бергман, которого Тарковский боготворил, считал киноискусство «творением снов». Известна его фраза: «Фильм, если это не документ, - сон, греза. Поэтому Тарковский - самый великий из всех. Он - ясновидец, сумевший воплотить свои видения в наиболее трудоемком и в то же время наиболее податливом жанре искусства. Всю свою жизнь я стучался в дверь, ведущую в то пространство, где он движется с такой самоочевидной естественностью».

Кстати, Бергман признался, что перед каждым своим новым фильмом пересматривает «Андрея Рублева». А встреча между двумя режиссерами, несмотря на глубокий взаимный интерес, так и не состоялась.

- Как Тарковский работал на съемочной площадке?

Это был вихрь, который увлекал всех, кто с ним работал. Веселый, искрометный - таким он запомнился съемочной группе, таким он запечатлен на документальных кадрах кинопленки, на моих фотографиях. Типичная пассионарная личность. Тарковский собой одаривал всех, придавал значимость всем, кто находился с ним рядом. Никто не мог устоять, остаться равнодушным. Это был абсолютный центр притяжения, генератор энергии, питающий окружающих от своего источника.

Позже такую же харизму, такой же сумасшедшую энергетику я увидела у Дерека Джарман, которого обожали все, кто с ним работал. Кстати, и он, и главная актриса его жизни Тильда Суинтон очень любили фильмы Тарковского - на этой почве мы и познакомились. Этих режиссеров роднило абсолютное творческое бесстрашие. И так же как и Тарковский, Джарман ушел из жизни молодым, заболев СПИДом.

Впрочем, таким мы знали Тарковского в Швеции, а в Москве, по воспоминаниям Евгения Цымбала, который работал его ассистентом на съемках фильма «Сталкер», все было по-другому: и крики, и мат на площадке, и алкоголь. Наверное, это другая традиция, традиция авторитарного «хозяйского» поведения режиссера на съемочной площадке со всеми атрибутами власти, как это понималось в Советском Союзе. Мне думается, что Тарковский умело играл эту роль.

А на Западе не было морального давления. Конечно, нельзя сказать, что все складывалось безоблачно - надо было решать проблему финансирования картины. Съемки висели на волоске, японские инвесторы проявили лояльность к Советскому Союзу и отказались поддерживать проект, так что его тревоги изъели, как червь яблоко. Кроме того, в России оставался заложником сын - его не выпускали к родителям, несмотря на многочисленные обращения к российскому правительству руководителей других государств. Это была чистой воды травля. А ведь Тарковский никогда не просил политического убежища, он просто остался на Западе работать после зарубленных в Москве сценариев «Мастера и Маргариты» и «Гамлета». В Европе ему предлагали интересные проекты. Уже был подписан контракт на постановку «Летучего голландца» Вагнера в Ковент-Гардене, в Германии он планировал снять документальный фильм о Рудольфе Штайнере, с датчанами - о Кьеркегоре. И, конечно, главная задумка Тарковского - фильм о Святом Антонии. Но не случилось.

Чем руководствовался Тарковский, приглашая актеров на роль: выбор был рациональным или скорее эмоциональным, интуитивным?

Процесс выбора актеров был довольно мучительным. У него были любимые типажи: Солоницын, Терехова, Гринько, Янковский. Кстати, Янковскому, которого Тарковский приглашал на роль доктора в фильме, Госкино не только не дало разрешение на поездку, но даже не показало приглашение. А Янковский видел себя в этой роли. Много позже, когда он узнал об этом, он был совершенно раздавлен.

В процессе отбора актеров на фильм мы пересмотрели в спортлайтс (альбомы с фотографиями актеров), наверное, тысячи кандидатур, и сотни из них приглашали на просмотр. Среди приглашенных была и Хелен Миррен, которая не подошла Тарковскому, он, тогда не знал, что у нее есть русские корни. В результате в главной женской роли снялась Сьюзан Флитвуд.

Тарковский всегда точно знал, что хочет получить на пленке. Это была тончайшая, как у хирурга, работа. Он проходил с актерами мизансцены: «подойди к стулу, затем к зеркалу, у зеркала поправь волосы, затем к окну, наклонись и смотри туда». В этом узоре он давал актерам свободу, но если какие-то нюансы актерской игры нарушали режиссерский замысел - все съемка останавливалась. При этом Тарковский очень редко озвучивал, что ему нужно. Он ожидал, что актер найдет тот рисунок роли, который уже сформировался у него в голове. В каждом фильме у него складывалась почти родственная, физиологическая связь с актерами и предполагалось, что актер должен считывать режиссерский замысел, его состояние. Сьюзан Флитвуд называла работу с Тарковским «балет на воде».

В Швеции другая режиссерская школа, и актеры поначалу на него очень обижались. Ассистент Керстин Эриксдоттер нередко подходила и просила меня передать Тарковскому, чтобы он поговорил с актерами. И тогда он собирал актерскую группу и разговаривал с ними на абстрактные темы: о любви, о ревности, о предательстве, об измене, о трусости, о подавлении человеческой воли. Но все эти разговоры, так или иначе, касались фильма.

Как Вы считаете, в чем же загадка фильмов Тарковского, которые с таким же напряжением смотрятся сегодня, как и 30 лет назад? Ведь из семи его картин, по крайней мере, пять - очень личные содержательно и непростые стилистически.

Я думаю, что работы Мастера всегда вне времени. Конечно, фильмы Тарковского автобиографичны, но рассказ о личном режиссер ведет языком искусства, при этом абсолютно раскрываясь, - только так к обнаженной эмоции можно подключить эмоцию другого человека. Многие режиссеры, даже необыкновенно талантливые, используют средства кино, чтобы завуалировать, спрятать что-то за ремеслом, приемами, эстетизмом. Но не Тарковский. Закрытый, даже скрытный в быту, в искусстве он сдирал с себя кожу, слой за слоем, полностью обнажая нервы. Эта абсолютно обескураживающая честность цепляет зрителя.

Недавно меня пригласили на просмотр «Соляриса». Сказать, что я его знаю наизусть - ничего не сказать. Но я пошла, так как представлять картину должен был Уил Селф - известный британский писатель, журналист, медийная персона. Он сказал примерно следующее: «Я в жизни любил двух женщин, одного мужчину, одну собаку и один фильм - “Солярис” Тарковского. Я посмотрел фильм, когда мне было 11 лет, и попал под его магию. На последней сцене возвращения к отцу я просто не могу сдержать слез». Фильмы Тарковского вызывают катарсис. Люди смотрят, и что-то с ними происходит. На просмотре зал был полон, прекрасные молодые лица, заинтересованная аудитория.

- Тарковский не мог не осознавать свою исключительность. Как он соотносил свой дар с окружающим?

Он говорил, что талант - это свобода и это рабство, это дар и это ответственность, Тарковский был глубоко верующим человеком. Он понимал и принимал дар служения. Он признавался, что в личной жизни был несправедлив и даже жесток. Но в искусстве - честность, открытость и ответственность - три постулата, от которых он никогда не отступал.

- Кого из современных российских режиссеров можно было бы назвать продолжателем его традиции?

Многие кинокритики духовным учеником Тарковского считают Звягинцева. Не могу сказать, что я разделяю это мнение. Звягинцев, безусловно, очень талантлив, но Тарковский - это кинематографический Эверест, до которого дотянуться, не то что превзойти, пока еще никому не удалось.

Справка «ЧВ»: Лейла Александер-Гарретт - киновед, выпускник Стокгольмского университета. Работала переводчиком Андрея Тарковского на съемках фильма «Жертвоприношение» (1985) и Юрия Любимова на постановках в Королевском Драматическом Театре в Стокгольме и в Королевском оперном театре «Ковент-Гарден» в Лондоне. О своей работе с Тарковским выпустила книгу «Собиратель снов» (2009) и фотоальбом «Андрей Тарковский: фотохроника «Жертвоприношения» (2011). Лейла - автор двух пьес: «Повешенный. Ночной Гаспар» и «English Brеакfast», организатор многочисленных выставок и фестивалей, посвященных памяти Андрея Тарковского. Лейла говорит: «Моя книга - объяснение в любви к этому гениальному, яркому, необычному человеку. Тарковский - это, пожалуй, самая мощная фигура, с которой мне довелось встретиться в жизни. Как сказала Маргарита Терехова: “Тот, кто попадал в его магический круг, оставался в нем навсегда”»

Лейла Александер-Гарретт. Андрей Тарковский: собиратель снов. М.: АСТ: Астрель, 2009.

Библиография работ о Тарковском пополнилась ещё одним изданием: вышла книга воспоминаний переводчицы, помогавшей Тарковскому в Швеции во время съёмок фильма «Жертвоприношение» .

Первый раз Лейла Александер-Гарретт встретилась с режиссёром в Москве в ресторане «Пекин» в ноябре 1981 года. Передала по телефону привет от своего учителя - киноведа Орьяна Рот-Линдберга, с которым режиссёр познакомился в Швеции, куда приезжал на премьеру «Сталкера» , и… уломала Тарковского встретиться. Встречи могло и не состояться: как пишет сама автор книги, Тарковский крайне неохотно шёл на контакт. Друзья её предупреждали: «Скажет, что болен… К нему же все клеятся».

Дальнейшее мы знаем: в 1984 году Тарковский, находясь в Италии, объявляет, что не намерен возвращаться в СССР. В Швеции он снимает свой последний фильм.

Дабы не направлять воображение читателя в ненужное русло и уберечь от домыслов, скажем: любовниками мемуаристка и Тарковский не были - лишь рабочие и человеческие отношения. Впрочем, Тарковский, признаётся Александер-Гарретт, ею вдохновлялся, и в отдельных образах «Жертвоприношения» просматривается, к примеру, её стиль одежды. А ещё у них были общие увлечения вроде буддизма и оккультизма.

Автор книги - женщина неглупая и уж точно наблюдательная и памятливая. Тот факт, что любовниками с Тарковским они не были, избавляет нас от излишней субъективности и возможной желтизны. Конечно, взгляд мемуариста не может не быть субъективным, но в данном случае эта субъективность кажется корректной.

В книге есть и личное: момент съёмок был весьма драматичный, семья Тарковского оставалась в России, и железный занавес никак не поднимался; и рабочее: подробное, буквально по дням, описание съёмок; и попытки заглянуть в «творческую лабораторию» великого режиссёра - автор с почти детективной дотошностью расследует, как и когда у Тарковского появился замысел картины, какова символика образов фильма, каким путём могло пойти развитие сюжета и так далее.

Единственный недостаток «Собирателя снов», состоит, пожалуй, в том, что на всём протяжении книги автор ни слова не сообщает о собственной биографии вне контекста Тарковского, поэтому перед читателем неизбежно встает вопрос: кто же такая эта женщина? Тем более что личность самой Лейлы Александер-Гарретт (как удалось выяснить из открытых источников) в высшей степени заслуживает внимания: родилась в СССР, в Узбекистане. Училась в Стокгольмском университете на факультете русского языка и литературы, там же изучала тибетский язык, тибетский буддизм, а также историю и теорию кино. Работала, помимо Тарковского, с Петром Тодоровским , Элемом Климовым , Тенгизом Абуладзе , Владимиром Грамматиковым в Швеции и Англии. Кроме того, сотрудничала с западными режиссёрами, включая Дерека Джармена и Лассе Хальстрема . Живёт в Лондоне. Любопытная судьба, не правда ли? Что называется, хотелось бы подробностей.

Критика:

Евгений Белжеларский («Итоги») :
«Разумеется, о Тарковском написано немало. Но одно дело размышления просвещённого искусствоведа. Совсем иную цену имеют записи человека, приближенного к телу. Именно таковы воспоминания Лейлы Александер-Гарретт, переводчицы, секретаря и друга Тарковского. В основе - драматичная история съёмок «Жертвоприношения», главного, по мнению самого Тарковского, его фильма. Несмотря на очень личную дружбу, специально приукрасить своего героя автор не пытается. Мастер выглядит человеком мечущимся. И запутавшимся. В семейных отношениях - вот уж для кого, но для жены режиссёра Ларисы Александер-Гарретт не жалеет чёрной краски. В жизненных планах: решение об эмиграции давалось мучительно. И в творческих поисках».

Блогеры:

Виктор Малышко (big-fellow.livejournal.com) :
«Книге Лейлы Александер-Гарретт больше подходит название «Я и Тарковский». Недалёкая, увлекающаяся эзотеризмом и гороскопами женщина написала о своей жизни в период, когда она была переводчицей Андрея Тарковского. Сплетни, измены, бабские интриги. Во второй половине книги это варево разбавлено кусками сценария «Жертвоприношения», пересказами отснятых сцен. От этого становится легче. Никому не рекомендую».

Медицинский Исследовательский институт в Пекине под названием "Кундавелл" - Kundawell (“kunda” переводится как “пустота”), а “well” (“хорошо”) - это место, где тебе рады и где тебя ждут. Несомненно, главным притяжением, мощнейшим магнитом Кундавелла является сам Мастер, профессор Сюй Минтан. Его ежегодные семинары в Европе по Чжун Юань цигун я посещала несколько раз - в Словении, на Украине и в Латвии. Со всего мира к Мастеру съезжаются его ученики и последователи. Лекции Мастера о постижении глубин и потенциальных возможностей человека, многочасовые медитации, где он часто дает упражнение “раствориться в Пустоте, стать ее частью”, незабываемы; они долго питают тебя энергией, стимулируют к новым познаниям и практике. Не секрет, что Чжун Юань цигун - подарок для всех желающих улучшить свое здоровье.

Но "Кундавелл" место особенное. Здесь ты чувствуешь себя как дома. Этому способствует доброжелательная атмосфера, созданная Мастером и его сотрудниками. Кундавелл запомнился мне как некое уютное гнездо, из которого не хочется вылетать и куда хочется снова возвращаться, несмотря на долгий, десятичасовой перелет (Лондон-Пекин).

Недавно я обнаружила интервью трехлетней давности, где я говорю, что “мое прошлое несомненно связано с Китаем... что занятия Тайцзицюань и цигун буквально отрывают меня от земли, душа взмывает... за что я бесконечно благодарна Мастеру из Китая Сюй Минтану...” Скажи мне кто-нибудь, что провидение занесет меня в Китай, я бы не поверила.

По возвращении из Юрмалы в конце октября, решение было принято (хотя я долго “сидела на заборе”, раздумывая, ехать, не ехать). Но, как говорят китайские мудрецы: “ничего не бывает слишком рано или слишком поздно, все случается вовремя”. Из Кундавелла от Светланы я получила детальную информацию и приглашение на лечение. С приглашением случился забавный казус: в нем упоминалось, что я гражданка Швеции. В консульском отделе мне однозначно сказали, что визу я могу получить только в Стокгольме. В полном недоумении я написала об этом Светлане, и, хотя в Пекине был поздний вечер, она тут же прислала мне новое приглашение. Визу мне дали в Лондоне, за что я благодарна Светлане.

Встреча в аэропорту, радушный прием в Кундавелле двух жизнерадостных девушек, помощниц Мастера, - Лили и Сьян, тут же угостивших меня чаем, за которым последовало приглашение на обед; приветствие Мастера, сидевшего за столиком рядом и весело, по-домашнему беседовавшего с коллегами, - все это сразу сняло напряжение. Из незнакомца ты сразу становился частью дружной кундавелловской семьи.

После обеда Сьян вызвалась пойти со мной в магазин купить уникальный китайский йогурт, о котором я вычитала в путеводителе по Пекину. Каждый вечер девушки приносили в номер расписание процедур на следующий день вместе с корзиночкой с экзотическими фруктами. Расписание состояло из трех визитов: к Мастеру, имидж-терапевту и массажисту.

Обрисовать лечение у Мастера легко и невозможно. Казалось, что его рука, как рентген, просвечивала тебя насквозь, но жар от нее не не обжигал, а согревал мгновенно все тело.

Мастер по натуре своей немногословен, да и отвлекать его вопросами во время лечения неловко. Но одна фраза поразила меня: “Вам здесь все знакомо, вы все узнаете?..” Как будто он прочел мое интервью, где я упоминаю, что “мое прошлое связано с Китаем...” Что касается медицинской диагностики, то Мастер указал мне на проблему, провоцировавшую все остальные, и на что следует обратить внимание. Кстати, Мастер сам назначает длительность лечения. Мне он посоветовал две недели.

Более трех лет я занимаюсь цигун, но “красный горячий энергетический шарик” - цель упражнения “Преобразование ци”, я не чувствовала. Как признавался сказочный принц в детском фильме “Золушка”: “Я не волшебник, я только учусь” (хоть я и стала в Юрмале личным учеником). Но стоило Мастеру положить руку - “шарик”, подобно угольку, вспыхнул. Этот жар я ощущаю по сию пору.

Любопытно, что во время медитации, мне приходят в голову целые фрагменты для моей писательской работы. Раньше я сразу же бежала за бумагой и пером. Сейчас я дожидаюсь окончания медитации.

Имидж-терапевтом Мастер назначил мне очаровательную, хрупкую, но сильную Катю. Катя встретила Мастера в 13 лет. Сейчас ей 31. В день моего прилета - 3 ноября она получила от Мастера новый титул имидж-терапевта второго уровня. Через несколько дней Катя заболела (вирус бродит не только по Европе!), и Мастер назначил мне загадочную Таню. У Тани свой, особый подход: она, как птица крылом, едва дотрагивается до тебя, но так же эффективно “чистит” всякие “потайные уголки” и застой энергии ци. Общение с Катей и Таней подарило мне незабываемые часы, когда мы говорили по душам и о душе. Об этом я напишу отдельно - в более широком формате.

Ли Бинлин и Чжан Цзыхуэй - оба массажисты высшего разряда. Ли немного говорил по-английски, а Чжан, на приемах которого слышались стоны даже мужчин (правда, через несколько сеансов боль исчезала), повторял одну единственную фразу на русском: “Больно - хорошо, не больно - плохо!” Признаюсь, я тоже охала, и звезды летели из глаз, зато потом наступала необычайная легкость.

Каждое утро (до завтрака) у нас начиналось с часовой зарядки, а после ужина мы столько же медитировали. Занятия вел молодой парень Алексей - легко, непринужденно и весело, без разыгрывания из себя гуру. Думаю, этот подход общения внедрил среди сотрудников сам Мастер, у которого неоспоримый авторитет, но держится он просто и доступно.
В магазине "Кундавелл" я купила несколько книг Мастера для лондонских цигунистов (раз в неделю мы занимаемся у меня дома). Мастер их подписал, что привело моих друзей в неописуемый восторг. По совету подруги (не без помощи Лили и Сьян) я раздобыла браслеты из черного “волшебного” камня бьян-ши (считается, что это осколки древнего метеорита) для дочери Лены, мамы и друзей. Их тоже освятил Мастер. Всякий раз, когда я смотрю на свой браслет, я вспоминаю тепло, внимание и заботу Мастера.

С женщиной-продавщицей мы от души смеялась над моими корявыми фразами, когда я пыталась сказать что-то вразумительное по-китайски. Вездесущие Лили и Сьян и здесь разрешили проблему перевода при покупке китайских массажных хлопушек. Хлопушки - is a must!, как говорят англичане. Привезла я в Лондон и много сортов Фудинского белого чая от Минсюня - младшего брата Мастера.

Что касается хлеба насущного: еда в Кундавелле довольно пресная (многим противопоказаны соль и острые приправы), зато разнообразная: поживиться есть чем и мясоедам, и вегетарианцам.
Группа у нас собралась замечательная, творческая. Кундавелл нас всех сблизил. С некоторыми из пациентов я до сих пор переписываюсь. Талантливая девочка из Тюмени присылает мне свои глубокие, немного грустные, стихи. От художницы из Ярославля я получаю чудесные наброски китайских старичков, пишущих иероглифы водой прямо на тротуаре. С дружной, прожившей вместе не один десяток лет, парой из Литвы мы делимся опытом о занятиях цигун. На чайных церемониях в Кундавелле нас развлекал молодой музыкант из Белгорода песнями под гитару. Чайные церемонии устраивали поочередно Алексей и Виталий - наш гид по Пекину. Мы ездили с ним в воскресенье - свободный от процедур день - в Храм Неба, посещали ресторан, где из сырых продуктов - в “самоварах” каждый сам готовил себе вкусные блюда. Виталий пригласил нас также в молодежное кафе под названием “Запечатленное время”. Я не поверила своим глазам: ведь это название книги Андрея Тарковского, с кем я работала в Швеции на его последней картине “Жертвоприношение”.

А как забыть наши посещения гастрольных спектаклей Мариинского театра? Приехать в Пекин, чтобы попасть на русский балет с примой Ульяной Лопаткиной! Событие из области фантастики! Но чудеса продолжились и в Лондоне: не успела я приземлиться, как попала на Пекинскую оперу (впервые в жизни!). Один из спектаклей назывался “Прощай, моя наложница”, как известный фильм китайского режиссера Чен Кайге. Нашим гидом на “Баядерку” и три современных балета была Ольга Марковна. В день моего прилета в Кундавелл она тоже получила квалификацию имидж-терапевта первой степени. На лечение к Ольге Марковне я не попала, зато мы чудесно провели с ней, Светланой и некоторыми нашими пациентами два вечера.
Сам Центр Искусств расположен на самой большой площади мира - Тяньаньмэнь и напоминает гигантское страусовое яйцо со знаком инь и ян. Прозрачное “яйцо” лежит в озере, в котором плавают пекинские утки (знаменитое китайское блюдо!). Мы долго не могли отыскать единственный туннель, соединяющий парк с театром. Впечатляющее зрелище: ты входишь в театр, а над тобой вода!

Две недели пролетели как один день. За это время я почувствовала, что все мы - птенцы Мастера, прилетевшие в гнездышко подлечиться, погреться, набраться сил.
Провожал меня наш обходительный водитель Ван Хайлян - настоящий джентльмен. Он отстоял со мной в аэропорту огромную очередь и проводил до самого таможенного досмотра. Мы долго махали друг другу руками, как близкие родственники.
Для меня "Кундавелл" однозначно стал частью дома. Единственное пожелание Кундавеллу, чтобы в конце лечения каждый пациент получал распечатанный рисунок-диагноз Мастера, желательно с переводом на русский или английский. Во время первого сеанса Мастер рисует на компьютере человечка с длинными, как у Будды, ушами и обозначает иероглифами твои “проблемные точки”.

И еще: в Китае везде и всюду сквозняки, не исключение и "Кундавелл". У китайцев на сквозняки иммунитет - они обожают свежий воздух, а для русского человека - лишняя головная боль. Словом, “кто предупрежден, тот вооружен”.

В "Кундавелл" - замечательный, увлеченный, целеустремленный коллектив! Жизнь здесь кипит круглый год: лекции, семинары, курсы по имидж-медицине (медицине мыслеобразов), не говоря уже о регулярном приеме больных. Работа, которою неустанно проводит Мастер: лечение, продвижение системы Чжун Юань цигун и имидж-медицины - тоже, в некотором роде, “жертвоприношение”, ведь все свое время - без остатка он посвящает людям и своему детищу - "Кундавелл".

В "Кундавелл" все мы находились в сфере Большого Мастера, каких на Земле не так много, - в его поле, в его свете. Мастер делится с нами своими знаниями, своей мудростью. Пока есть этот свет - есть надежда изменить к лучшему не только свое здоровье и свое сознание, но и наш хрупкий мир: сохранить баланс и гармонию в нем, не допустить саморазрушения. Моя любимая фраза Мастера: “Все дело в нашем сознании - оно способно управлять любой энергией, оно может защитить и может причинить вред...”

Мне хочется снова приехать в "Кундавелл", которому в 2015 году исполнилось семь лет - счастливая дата! - и пожелать ему благополучия и процветания! Спасибо Мастеру и всем, кого я встретила в "Кундавелл"!

А тем, кто “сидит на заборе” и раздумывает, спрыгнуть с него или нет, - однозначно: летите в "Кундавелл"!

P.S. Перед Рождеством лечащий меня кардиолог назначил консультацию. После осмотра всех анализов и тестов он отменил операцию, назначенную на январь 2016...

Лейла Александер-Гарретт -
автор книги “Андрей Тарковский: собиратель снов”.
Лондон, декабрь 2015.

Сегодня - в День Рождения Андрея Тарковского я хочу вам рассказать о книге "Андрей Тарковский: собиратель снов" Лейлы Александер Гарретт.

"Эта книга - признание... признание в любви и вечной благодарности прекрасному и сложному человеку, великому Творцу - Андрею Тарковскому." Лейла Александер - Гарретт.

Эта книга 2009 года издания пришла ко мне перед новым годом. Когда я увидела ее в книжном магазине, то просто полистала её. И... не купила. Во-первых, дорого для меня 360 рублей, во-вторых, я ничего не знала об авторе книги. Я подумала, ну что может какая-то переводчица -иностранка написать о великом Тарковском. Через 2 месяца, придя в магазин, я снова увидела эту книгу, но уже за 100 рублей. Раз книга дождалась меня, значит больше сомневаться не буду. И купила, и... не пожалела. Книга живая и искренняя. Рекомендую всем, кому дорог и интересен Андрей Тарковский.

Лейла Александер-Гаррет - автор книги об Андрее Тарковском - была его переводчиком на последнем фильме "Жертвоприношение». Лейла оказалась русской, просто вышла замуж за шведа.
Лейла Александер оказалась на картине случайно. Она не была профессиональным переводчиком, кроме того, режиссер предпочитал переводчиков-мужчин, из числа которых ежедневно проводил «пробу» кандидатов. Но случилось, что ни один из 14 претендентов-профессионалов Тарковскому не подошел, а именно Лейла совпала с режиссером по "внутренней алхимии". Фильм "Жертвоприношение" снимался в Швеции, актеры, кроме главной героини, были шведами; из шведов же состояла и постановочная группа, к услугам которой не раз прибегал сам великий Ингмар Бергман. И, в первую очередь, здесь нужно назвать оператора фильма Свена Нюквиста, снявшего с прославленным соотечественником более 20 картин. Свен работал с самыми знаменитыми режиссерами мира, но именно Тарковский затронул что-то сокровенное в его душе.

Лейла же стала не просто переводчиком, а другом и помощницей Андрея, духовно близким человеком.

Они вместе были не только на съемочной площадке, но и гуляли, отдыхали, совершали многочасовые велосипедные прогулки. И еще она день за днем она вела дневник, который лег в основу книги.

Книга содержит большое количество кинематографических подробностей о съемках "Жертвоприношения". А фильм снимался очень трудно. Во-первых, очень ограниченный бюджет и жестко регламентированное время съемки. На родине режиссер мог несколько дней ждать нужной ему погоды, состояния природы. Здесь это не допустимо.

И проблемы с актерами.Шведские актеры, привыкшие работать с режиссерами, которые знают, что и как нужно сыграть, в лице Тарковского столкнулись с режиссером другого плана. Он предпочитал, чтобы сами актеры искали и находили рисунок роли, чтобы «сценарий» был им неизвестен и чтобы шли они не за рассудком, а за интуицией. Актерам он не ставил никаких конкретных задач, но много говорил с ними на общие темы - о любви, предательстве, лжи, смерти. Тарковский в отличие от Бергмана, все время импровизирует. А Бергман ненавидит импровизацию, он точно знает, что ему нужно. Андрею было важно разбудить интерес, сделать актеров соратниками, сотворцами.

На фото: Андрей Тарковский, актриса Сьюзан Флитвуд, оператор Свен Нюквист, исполнитель главной роли Эрланд Юзефсон.

В соответствии с главной идеей фильма огромный вес приобретала сцена пожара, когда Александер, выполняя данную Богу клятву, поджигает собственный дом. По стечению необъяснимых обстоятельств, команда английских пиротехников в первые же минуты пожара потеряла над ним управление, а самое главное камера Свена Нюквиста отказала. Финальная сцена оказалась загублена, кадр которого так все ждали, столько готовились, испорчен... На глазах актеров, оператора, всех присутствующих на съемке - слезы. Все в отчаянии - дом, тщательно и любовно построенный в заповедной части острова Готланд, сгорел, а картина осталась без финала.

Дом — сокровенное для самого Тарковского и для всей концепции фильма понятие.

В итоге директору картины удалось «выбить» из спонсоров дополнительные средства на пересъемку этой мучительной сцены, ставшей на тот момент самым длинным в истории кино эпизодом, снятым без монтажных стыков - одним кадром. Дом в этот раз был выстроен всего за четыре дня.
Сцена пересъемки пожара - это накал физического и эмоционального напряжения. "После первого пожара плакали от отчаяния, теперь, давая выход скопившимся эмоциям и неизмеримому напряжению, плакали от радости... и какой-то потери, как при рождении ребенка."

А это еще был и последний день съемок, то есть все понимали, что придется прощаться с Андреем, с группой, которая за это время стала такой родной, с Готландом.
Ну, и невыносимо тяжело читать последние страницы книги, когда неожиданно свалилась болезнь, обследования и этот жуткий диагноз.

Но после прочтения книги остается удивительно светлое чувство, что Андрей Тарковский никуда не ушел, он незримо всегда с теми, кому он духовно близок. Интерес к его фильмах с годами не уменьшается. Его место в кинематографе никто не занял и никогда не займет.

С Днем Рождения, Андрей Арсеньевич!