Значение ширяев степан григорьевич в большой советской энциклопедии, бсэ. Детство: семья, родные и близкие
Ширяев, Степан Григорьевич (1857-1881). "Смирницкий" В 1875 г. поступил в Харьковск. Ветеринарный ин-т. В декабре 1876 г. уехал за границу, работал в лаборатории Яблочкова, в Париже. В ноябре 1878 г. вернулся в Петербург. В январе 1879 г. введен Г. В. Плехановым в кружок, ведший пропаганду среди рабочих, одновременно занимался изучением взрывчатых веществ. В мае 1879 г. вошел в группу „Свобода или смерть", Член И. К. „Народной Воли". С мая по сентябрь 1879 г. занимался производством динамита. Осенью 1879 г. технически инструктировал все покушения на царя и принимал участие в покушении под Москвой. Арест. 4 декабря 1879 г. в Петербурге под фамилией Смирницкого. 30 окт. 1880 г. по процессу 16-ти приговорен к смертной казни, замененной пожизненной каторгой. Заключен в Алексеевский равелин, где установил сношения Нечаева с И. К. „Нар. Воли". Умер в Алексеевском равелине.
"Я обучался в саратовской гимназии. Благодаря досугу, которого у меня
было довольно, я издавна пристрастился к чтению, сначала, разумеется,
нисколько не тенденциозному, а затем увлекся так называемой "писаревщиной"
со всеми ее крайностями. Продолжалось это, впрочем, недолго, потому что,
благодаря влиянию моего нового приятеля, гораздо старшего меня летами,
знающего, умного и опытного» я почувствовал фальшь- и узкий эгоизм
"писаревщины" и начал сознавать нравственную обязанность--«быть полезным
членом общества». Чтение сочинений Добролюбова, Флеровского, Чернышевского,
разных журнальных статей по рабочему вопросу, об ассоциациях и пр. а больше
всего беседы с другими,--все более уясняли мне неопределенно - туманную
вначале цель: народное благо. В начале 1873 г, через студентов-саратовцев,
проживающих в Петербурге, я впервые ознакомился с социально-революционной
литературой; было привезено в Саратов несколько книжек заграничного издания,
рукописные копии небольших статей и пр. Весною того же года мне удалось
нечаянно познакомиться с одним «пропагандистом», прибывшим из Петербурга. Но
все мои сношения с ним ограничивались одними общими разговорами и передачею
книг, которые явились потом в изобилии. Познакомился и с другими, после
прибывшими лицами. Погром сапожной мастерской на Царицынской улице, аресты и
бегство работавших там революционеров разлучили меня на некоторое время с
новыми знакомыми. Но вскоре, сойдясь с учениками саратовской духовной
семинарии, у которых до того времени не было сношений с гимназистами, я
восстановил через них порванную связь с агитаторами; Узнавши от них много
новых для меня вещей об интернационале, коммуне, о их собственных планах
пропаганды и агитации в народе- что, разумеется, я очень смутно понимал
тогда,-я и немногие из моих товарищей гимназистов и семинаристов - мы с
увлечением отдались новым воззрениям. Образовался кружок, местом собраний
которого была преимущественно моя квартира.
Весною 1875 г. я вышел из гимназии, предвидя близкое исключение за
«неблагонамеренность» и с осени поступил в ветеринарный институт в Харькове,
где и пробыл до весны 76 года. Живя в г. Харькове, я не имел почти никаких
соприкосновений с местными революционными кружками, хотя и был знаком с
несколькими членами той группы, которая целиком вся захвачена была в
мастерской на Песках; от них я получал появлявшиеся в то время номера
журнала «Вперед» и др. социально-революционные издания. Мало посещая лекции
я занялся тогда политической экономией и, между прочим, серьезно
проштудировал «Капитал» Маркса. В мае 1876 г., с значительным багажом
запрещенных изданий я вернулся в Саратов. Пришлось прежде всего озаботиться
о средствах к существованию,-я достал несколько уроков, которые давали мне
заработок, позволявший откладывать кое-что «на черный день». Из моих прежних
товарищей некоторые были уже арестованы, другие разъехались на каникулы по
домам; в Саратове нашел я немногих, между прочим, Сергея Бобохова, с которым
и поселился. За время моего отсутствия завязаны были сношения с местными
мастеровыми, главным образом с сапожниками и переплетчиками, на них-то и я
теперь обратил свое внимание. Образовался смешанный кружок из учеников
гимназии и семинарии и мастеровых; сходки происходили на волжских островах;
устроили общую кассу, библиотеку и др. Но затем возникли кое-какие
разногласия в нашем кружке и дело лопнуло, благодаря нескольким втершимся
дрянным личностям: кружок ликвидировался временно. Я оставался почти без
дела. К тому же некоторые неудачи в поисках за личным счастием делали мою
жизнь в Саратове тяжелою. Я решил уехать куда-нибудь подальше. Чуть было не
укатил в Сербию добровольцем, но компания, к которой я хотел пристать,
расстроилась. Мне хотелось больших знаний теоретических, больше житейского
опыта и столкновений с хорошими людьми, хотелось приобрести привычку к
труду, изучить мастерство. И вот я решил попытать счастия за границей."
Начальник саратовского жандармского управления:
"В 1876 г.Степан Ширяев проживал здесь, в Саратове, постоянной квартиры не имел и проживал у разных лиц, из коих некоторые были привлечены к дознанию в 1874 и 1875 г.г. по делу о революционной пропаганде. В этом же году начальник харьковского губернского жандармского управления уведомил меня, от 1 мая за № 164, что III отделение сообщило ему, что Ширяев принадлежит к числу деятельных пропагандистов, что из С.-Петербурга Ширяев ожидал противоправительственных книг, что Ширяев, отправившись из Харькова, за слушание лекций денег не внес. О Ширяеве, как о пропагандисте, в том же году от 16 марта № 930 III отделение поставило меня в известность и предписало иметь за ним наблюдение".
С.Ширяев:
"Выехавши из Саратова в октябре 1876 г. я заезжал ненадолго в Калугу.
Сначала отправился в Лондон, куда мне была дана рекомендация в одно русское
семейство; здесь же познакомился с П. Л. Лавровым. В Лондоне не пришлось на
этот раз оставаться долго - работы не было и не предвиделось. В январе 1877
г. я уехал в Париж и, к счастию, через несколько дней по приезде сюда
получил работу в лаборатории г. Яблочкова. Хотя от меня не требовалось ни
особенного знания, ни напряжения сил, но, поглощая очень много времени, моя
работа почти не оставляла мне досуга для чтения, знакомств и пр. Да и
парижская жизнь того времени не представляла особенно интереса-«макмагония»
торжествовала. Из русских эмигрантов я ближе других сошелся с Лавровым,
который вскоре после меня перебрался в Париж, и с А. Л. Линевым последний,
как инженер, работал также у Яблочкова.
Весной 1877 г. прибыли в Париж Ивановский и Плеханов, за несколько месяцев
перед тем покинувшие Россию. Знакомство с ними, хотя и непродолжительное на
этот раз, мне было очень полезно впоследствии. С Ивановским я, и
расставшись, поддерживал постоянные сношения. В октябре того же года я
перебрался опять в Лондон, куда Линев уехал ранее моего. И там пришлось
работать, тоже по электрическому освещению, в англо-русской мастерской
Reed"a и Реньева. Мое материальное положение улучшилось; хороший заработок
позволил сделать, в продолжение года, сбережение около 15 ф. стерл.; во
время самой работы приобретал полезные научно-технические сведения и
понемногу обучался слесарному ремеслу. В свободное время я прилежно изучал
английский язык, довольно скоро начал читать. Всего более интересовала меня
литература рабочего вопроса, хотя до сих пор английские работы и решали его
не в социалистическом духе. С этою же целью я старался ознакомиться с
текущею деятельностью секций интернационала в Бельгии и Швейцарии, немецких
социал-демократов, с богатою литературою о Парижской коммуне и пр. Вообще
этот год я прожил с большою пользою для себя, посещал английские митинги и
разные клубы, где происходили дебаты по общественным и политическим
вопросам, собрания французских эмигрантов-коммунаров. С русскими делами я
знакомился, главным образом, благодаря обязательному содействию Ивановского
и Лаврова.
Из России приходили вести все мрачнее и мрачнее. Один за другим следовали
политические процессы, жестокость приговоров по которым все возрастала.
Меня тянуло в Россию, хотелось поработать для общего дела, а в Лондоне я жил
лишь для себя, потому что принять активное участие в местных событиях не
мог, не имея прямых, кровных связей, мало зная новую среду и не сочувствуя
узкой постановке рабочего вопроса англичанами, у которых социалистические
тенденции стали резче проявляться лишь в недавнее время, перед самым моим
отъездом. Летом я побывал по делам своих патронов в Париже на всемирной
выставке. Познакомился здесь с Клячко, бывшим чайковцем, недавно вернувшимся
в Европу из Америки, с Пресняковым и еще несколькими соотечественниками,
вновь прибывшими из России... Их рассказы о русских делах ускорили мою
решительность уехать в Россию.
Я попал в Петербург в довольно бурное время в жизни студенчества:
происходили частые сходки, составлялись ответные адреса на грязные пасквили
Цитовича, затем, когда дошли слухи о харьковской истории, читались
получаемые разными лицами корреспонденции из Харькова, составляли
коллективные ответы, вырабатывали план действия для себя, на случай, если
будет найдено нужным фактически заявить свою солидарность с харьковским
студенчеством, Словом, общественная жизнь студенчества была в полном
разгаре, и я не мог желать лучших условий для ознакомления с нею. Я начал
усердно посещать академические к университетские сходки, прислушивался к
дебатам, заводил знакомства.
...Затем значительную часть времени я проводил в Публичной библиотеке,
прилежно читая. Всего труднее было мне завязать сношений с радикалами...
Не сойдясь с лавристами, я стал искать сближения с народниками, программа
которых сделалась мне немного известна по первому номеру «Земли и Воли»,
вышедшему перед моим приездом в Петербург. Сближение было, как оказалось, не
легко - в числе моих первых знакомых вовсе не было лиц, которые могли бы
рекомендовать меня народникам... Лишь впоследствии, ознакомившись с
условиями жизни и деятельности революционеров на родине, я мог примириться с
таким недоверием и подозрительностью и сам одобрил эту систему. Дело в том,
что наши эмигранты слишком быстро забывают о тяжелых условиях в которые
поставлена социально-революционная партия в России, и недостаточно
осмотрительны в своих рекомендациях. Оттого-то, и бывали, говорят, случаи
втирания в русские кружки более чем подозрительных личностей.
Я участвовал в демонстрации подачи адреса; и на моих глазах происходило
арестование студентов в библиотеке и во дворе академии и сопровождающие это
событие возмутительные сцены, когда пошли в ход казацкие нагайки. Бывал я и
на последующих сходках и раза два за это время лишь каким-то чудом спасался
от ареста.
..Была, впрочем, «зеленая молодежь», новички в социально-революционном деле,
большею частью из студентов первых курсов, которые, усвоивши основные
положения программы народников, искали дела себе. Тогда-то возникла мысль об
образовании нового кружка со специальною целью агитации среди петербургских
рабочих, поддержания стачек, устройства отдельных мелких рабочих кружков в
разных частях города, образования частных кружковых касс и общего стачечного
фонда и пр. В числе других в мае было предложено принять участие в этом
кружке. Это было около середины января 1879 г. Кружок признавал свою
солидарность с программой, выставленной газетою "Земля и Воля", не вступал
ни в какие формальные сношения с народнической организацией, да и сам,
строго.говоря, не был кружком организованным, т.-е. не имел своей детальной
программы и устава, не налагал на своих членов никаких обязательств и вовсе
не имел администрации.
Предложение, о вступлении в этот кружок я принял, не связывая этим себя
никакими обязательствами на будущее время, так я еще не покинул мысль уехать
в провинцию, и только неуспех моих поисков за подходящим местом удерживал
меня теперь здесь.
В начале 1879 г. я вступил во вновь образовавшийся народнический кружок для агитации среди рабочих. Деятельность эта и поглощала большую часть моего времени вплоть до отъезда из Петербурга, который был вызван, главным образом, потребностью отдохнуть после бурно прожитых четырех месяцев, опасением быть арестованным, так как после покушения Мирского усилился полицейский надзор, происходило много обысков и арестов, и сам я не раз рисковал быть арестованным; притом же ожидались какие-то новые, еще более строгие меры, наконец, и деньги мои были на исходе. Забравши с собою литературную работу, я уехал из Петербурга в первых числах апреля, принявши предложение одного знакомого погостить у него в деревне. Возвратившись в Петербург в конце того же месяца, я нашел здесь лишь 2- 8 моих товарищей по кружку-легальные уехали из Петербурга после 2 апреля, да и эти, оставшиеся, прекратили сношения с рабочими и занимались больше приготовлением к экзаменам, так как они были студентами.
Пробовал было восстановить свой прежние связи с рабочими, но оказалось, что многие из них были арестованы или высланы на родину, многие разъехались по деревням, а оставшиеся в Петербурге были в очень неблагоприятных условиях для поддержания сношений со мною."
В.И.Дмитриева:
"Степан Григорьевич, этот белокурый, женственно-красивый юноша, был человеком исключительным, и если Петя Поливанов был олицетворением революционного порыва, то Ширяев являл собой олицетворение революционного действия. Мне кажется, он никогда не знал минут сомнений и резиньяции и если принимал какое-либо решение, то осуществлял его без всяких колебаний. Когда он сидел среди нас, такой тихий и задумчивый, мечтательно устремив куда-то вдаль свои большие, серые, немножко задумчивые глаза, никто и не подумал бы, что в этом тихом мальчике таится столько хладнокровия и решительности, столько несокрушимой воли к действию. Ясно, что с таким характером он не мог стать в ряды чернопередельцев, а бесповоротно примкнул к Народной Воле и сделался ее деятельным членом."
С.Г.Ширяев:
"...В моих взглядах, со времени возвращения из-за границы, и в
особенности после покушения Соловьева, произошла очень резкая перемена.
Во-первых, я довольно быстро отрешился от той склонности теоретизировать и
придавать слишком безусловное значение стройным, законченным во всех деталях
системам, как результат наблюдений над жизнью из прекрасного далека.
Во-вторых, придя в личные столкновения с русскою действительностью и
ознакомясь ближе с фактами из отношений партии, правительства и общества» я
обратил серьезное внимание на вопросы, прежде обходимые мною: возможна ли
плодотворная деятельность социально-революционной партии при существующих
политических условиях? Насколько сильно отражается влияние этих условий на
результатах деятельности партии? С этими вопросами приходилось считаться на
каждом шагу в практической деятельности, и факты сами за себя говорили
красноречиво."
Я пришел к сознанию необходимости той, приблизительно, системы террора,
которая лишь после покушения 19 ноября опубликована, как вошедшая в
программу партии «Народной Воли".
Степан Григорьевич Ширяев (27 октября 1857. с. Таволожка, Саратовская губерния - 18 августа 1881, Санкт-Петербург) - русский революционер, народник, член Исполнительного комитета партии «Народная воля», террорист.
Биография
Родился в семье управляющего имением помещиков Языковых, вольноотпущенника Григория Степановича Ширяева (1825 - 16 сентября 1870) и дочери дьячка Ларисы Ивановны (в девичестве Сергеева, р.1839). В семье было семеро детей, двое из которых - сын и дочь, умерли в младенчестве. Кроме Степана в семье были Пётр (15 ноября 1859 - 1 апреля 1899), Иван (1 апреля 1862 - 22 января 1915), Николай (р. 30 марта 1864), сестра Елена (р. 29 мая 1867).
В 1868 году поступил в Саратовскую мужскую гимназию благодаря протекции и материальной помощи помещиков Языковых. Был лучшим из 28 учеников своего класса, имел ярко выраженные гуманитарные наклонности.
Под влиянием трудов Д. И. Писарева, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, В. В. Берви-Флеровского, журнальных статей по рабочему вопросу и бесед с товарищами у него возникли представления о жизни, наполненной высоким смыслом служить своей стране и народу.
С 1874 года был одним из организаторов и наиболее влиятельных членов кружка самообразования гимназистов старших классов, который насчитывал около 50-ти человек. Местом собрания кружковцев была преимущественно его квартира, которую он снимал в Саратове.
В мае 1875 года будучи учеником 7-го класса вышел из гимназии не окончив полного курса, так как опасался исключения из неё за политическую неблагонадежность без права поступления в высшие учебные заведения.
Осенью 1875 года поступил в Харьковский ветеринарный институт стипендиатом Общества вспомоществования недостаточным студентам. Сблизился с местной радикальной молодёжью. Снабжал запрещённой революционной литературой саратовские кружки самообразования. Лекции посещал редко, занимался, главным образом, политическим самообразованием: изучал политэкономию и «Капитал» Маркса. В связи с тем, что стипендия предоставлялась лишь на один год, а других источников существования не было, в апреле 1876 года вышел из института и вернулся в Саратов.
Осенью 1876 года совместно с Ф. Е. Гераклитовым руководил смешанным народническим кружком в Саратове, в который входили гимназисты, студенты, рабочие. Занимался антиправительственной пропагандой среди рабочих переплётчиков и сапожников.
В октябре 1876 года с целью более глубокого изучения теоретических знаний и освоения рабочей специальности, необходимой для пропаганды среди рабочих, уехал из Саратова в Калугу, а затем - за границу.
27 ноября 1876 года приехал в Лондон и здесь, не позднее 10 января 1877 года, познакомился с П. Л. Лавровым, который помог ему через своего друга, члена Генерального совета I Интернационала Г. А. Лопатина получить работу в мастерской П. Н. Яблочкова в Париже. Изучал электротехническое мастерство с начала февраля 1877 года, а в октябре 1877 года вернулся в Лондон и продолжил работать по электрическому освещению в англо-русской мастерской «Reed’a Реньева».
25 октября 1878 года вступил в кружок русско-польских социалистов-пропагандистов, созданный в Париже П. Л. Лавровым. В ноябре 1878 года, как уполномоченный этого кружка вернулся в Россию.
В начале 1879 года - участник периферийного кружка организации «Земля и воля» в Санкт-Петербурге, где он познакомился с Плехановым Г. В. и Михайловым А. Д. Принимал участие в организации убийства агента Департамента полиции Н. В. Рейнштейна и поездки в Чернигов с Михайловым А. Д. за деньгами арестованного помещика, народовольца Лизогуба Д. А.
Член террористической группы «Свобода или смерть». Участник Липецкого (15-17 июня 1879 года) и Воронежского (18-21 июня 1879 года) съездов организации «Земля и воля». Один из учредителей партии «Народная воля» и член её Исполнительного комитета. Инициатор использования и организатор производства динамита для террористических актов. Организатор динамитных мастерских партии «Народная воля» в доме № 6 (ныне № 10) по Баскову переулку, в доме № 27 по улице Троицкой (ныне - Рубинштейна), на Невском проспекте, 124 (ныне 122).
19 ноября 1879 года взорвал дорожное полотно Московско-Курской железной дороги с царским поездом Александра II.
3 декабря 1879 года был арестован в одной из гостиниц Санкт-Петербурга. На основе показаний Гольденберга Г. Д. были предъявлены обвинения в производстве динамита, участии в съездах и покушении 19 ноября 1879 года на царя.
На процессе 16-ти, проходившем с 25 по 30 октября 1880 года в Петербургском военно-окружном суде, признан виновным и приговорён к смертной казни, заменённой бессрочной каторгой. После оглашения приговора заключён в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.
По официальной версии - умер от туберкулёза, однако современные историки считают, что в 6 часов утра 18 августа 1881 года Ширяев умер в камере Алексеевского равелина от нанесённых себе травм несовместимых с жизнью
Степан Ширяев фотография
"Я обучался в саратовской гимназии. Благодаря досугу, которого у меня было довольно, я издавна пристрастился к чтению, сначала, разумеется, нисколько не тенденциозному, а затем увлекся так называемой "писаревщиной" со всеми ее крайностями. Продолжалось это, впрочем, недолго, потому что, благодаря влиянию моего нового приятеля, гораздо старшего меня летами, знающего, умного и опытного» я почувствовал фальшь- и узкий эгоизм "писаревщины" и начал сознавать нравственную обязанность--«быть полезным членом общества». Чтение сочинений Добролюбова, Флеровского, Чернышевского, разных журнальных статей по рабочему вопросу, об ассоциациях и пр. а больше всего беседы с другими,--все более уясняли мне неопределенно - туманную вначале цель: народное благо. В начале 1873 г, через студентов-саратовцев, проживающих в Петербурге, я впервые ознакомился с социально-революционной литературой; было привезено в Саратов несколько книжек заграничного издания, рукописные копии небольших статей и пр. Весною того же года мне удалось нечаянно познакомиться с одним «пропагандистом», прибывшим из Петербурга. Но все мои сношения с ним ограничивались одними общими разговорами и передачею книг, которые явились потом в изобилии. Познакомился и с другими, после прибывшими лицами. Погром сапожной мастерской на Царицынской улице, аресты и бегство работавших там революционеров разлучили меня на некоторое время с новыми знакомыми. Но вскоре, сойдясь с учениками саратовской духовной семинарии, у которых до того времени не было сношений с гимназистами, я восстановил через них порванную связь с агитаторами; Узнавши от них много новых для меня вещей об интернационале, коммуне, о их собственных планах пропаганды и агитации в народе- что, разумеется, я очень смутно понимал тогда,-я и немногие из моих товарищей гимназистов и семинаристов - мы с увлечением отдались новым воззрениям. Образовался кружок, местом собраний которого была преимущественно моя квартира.
Весною 1875 г. я вышел из гимназии, предвидя близкое исключение за «неблагонамеренность» и с осени поступил в ветеринарный институт в Харькове, где и пробыл до весны 76 года. Живя в г. Харькове, я не имел почти никаких соприкосновений с местными революционными кружками, хотя и был знаком с несколькими членами той группы, которая целиком вся захвачена была в мастерской на Песках; от них я получал появлявшиеся в то время номера журнала «Вперед» и др. социально-революционные издания. Мало посещая лекции я занялся тогда политической экономией и, между прочим, серьезно проштудировал «Капитал» Маркса. В мае 1876 г., с значительным багажом запрещенных изданий я вернулся в Саратов. Пришлось прежде всего озаботиться о средствах к существованию,-я достал несколько уроков, которые давали мне заработок, позволявший откладывать кое-что «на черный день». Из моих прежних товарищей некоторые были уже арестованы, другие разъехались на каникулы по домам; в Саратове нашел я немногих, между прочим, Сергея Бобохова, с которым и поселился. За время моего отсутствия завязаны были сношения с местными мастеровыми, главным образом с сапожниками и переплетчиками, на них-то и я теперь обратил свое внимание. Образовался смешанный кружок из учеников гимназии и семинарии и мастеровых; сходки происходили на волжских островах; устроили общую кассу, библиотеку и др. Но затем возникли кое-какие разногласия в нашем кружке и дело лопнуло, благодаря нескольким втершимся дрянным личностям: кружок ликвидировался временно. Я оставался почти без дела. К тому же некоторые неудачи в поисках за личным счастием делали мою жизнь в Саратове тяжелою. Я решил уехать куда-нибудь подальше. Чуть было не укатил в Сербию добровольцем, но компания, к которой я хотел пристать, расстроилась. Мне хотелось больших знаний теоретических, больше житейского опыта и столкновений с хорошими людьми, хотелось приобрести привычку к труду, изучить мастерство. И вот я решил попытать счастия за границей."
Начальник саратовского жандармского управления:
"В 1876 г.Степан Ширяев проживал здесь, в Саратове, постоянной квартиры не имел и проживал у разных лиц, из коих некоторые были привлечены к дознанию в 1874 и 1875 г.г. по делу о революционной пропаганде. В этом же году начальник харьковского губернского жандармского управления уведомил меня, от 1 мая за № 164, что III отделение сообщило ему, что Ширяев принадлежит к числу деятельных пропагандистов, что из С.-Петербурга Ширяев ожидал противоправительственных книг, что Ширяев, отправившись из Харькова, за слушание лекций денег не внес. О Ширяеве, как о пропагандисте, в том же году от 16 марта № 930 III отделение поставило меня в известность и предписало иметь за ним наблюдение".
С.Ширяев:
"Выехавши из Саратова в октябре 1876 г. я заезжал ненадолго в Калугу. Сначала отправился в Лондон, куда мне была дана рекомендация в одно русское семейство; здесь же познакомился с П. Л. Лавровым. В Лондоне не пришлось на этот раз оставаться долго - работы не было и не предвиделось. В январе 1877 г. я уехал в Париж и, к счастию, через несколько дней по приезде сюда получил работу в лаборатории г. Яблочкова. Хотя от меня не требовалось ни особенного знания, ни напряжения сил, но, поглощая очень много времени, моя работа почти не оставляла мне досуга для чтения, знакомств и пр. Да и парижская жизнь того времени не представляла особенно интереса-«макмагония» торжествовала. Из русских эмигрантов я ближе других сошелся с Лавровым, который вскоре после меня перебрался в Париж, и с А. Л. Линевым последний, как инженер, работал также у Яблочкова.
Весной 1877 г. прибыли в Париж Ивановский и Плеханов, за несколько месяцев перед тем покинувшие Россию. Знакомство с ними, хотя и непродолжительное на этот раз, мне было очень полезно впоследствии. С Ивановским я, и расставшись, поддерживал постоянные сношения. В октябре того же года я перебрался опять в Лондон, куда Линев уехал ранее моего. И там пришлось работать, тоже по электрическому освещению, в англо-русской мастерской Reed"a и Реньева. Мое материальное положение улучшилось; хороший заработок позволил сделать, в продолжение года, сбережение около 15 ф. стерл.; во время самой работы приобретал полезные научно-технические сведения и понемногу обучался слесарному ремеслу. В свободное время я прилежно изучал английский язык, довольно скоро начал читать. Всего более интересовала меня литература рабочего вопроса, хотя до сих пор английские работы и решали его не в социалистическом духе. С этою же целью я старался ознакомиться с текущею деятельностью секций интернационала в Бельгии и Швейцарии, немецких социал-демократов, с богатою литературою о Парижской коммуне и пр. Вообще этот год я прожил с большою пользою для себя, посещал английские митинги и разные клубы, где происходили дебаты по общественным и политическим вопросам, собрания французских эмигрантов-коммунаров. С русскими делами я знакомился, главным образом, благодаря обязательному содействию Ивановского и Лаврова.
Лучшие дня
Из России приходили вести все мрачнее и мрачнее. Один за другим следовали политические процессы, жестокость приговоров по которым все возрастала.
Меня тянуло в Россию, хотелось поработать для общего дела, а в Лондоне я жил лишь для себя, потому что принять активное участие в местных событиях не мог, не имея прямых, кровных связей, мало зная новую среду и не сочувствуя узкой постановке рабочего вопроса англичанами, у которых социалистические тенденции стали резче проявляться лишь в недавнее время, перед самым моим отъездом. Летом я побывал по делам своих патронов в Париже на всемирной выставке. Познакомился здесь с Клячко, бывшим чайковцем, недавно вернувшимся в Европу из Америки, с Пресняковым и еще несколькими соотечественниками, вновь прибывшими из России... Их рассказы о русских делах ускорили мою решительность уехать в Россию.
Я попал в Петербург в довольно бурное время в жизни студенчества: происходили частые сходки, составлялись ответные адреса на грязные пасквили Цитовича, затем, когда дошли слухи о харьковской истории, читались получаемые разными лицами корреспонденции из Харькова, составляли коллективные ответы, вырабатывали план действия для себя, на случай, если будет найдено нужным фактически заявить свою солидарность с харьковским студенчеством, Словом, общественная жизнь студенчества была в полном разгаре, и я не мог желать лучших условий для ознакомления с нею. Я начал усердно посещать академические к университетские сходки, прислушивался к дебатам, заводил знакомства.
Затем значительную часть времени я проводил в Публичной библиотеке, прилежно читая. Всего труднее было мне завязать сношений с радикалами...
Не сойдясь с лавристами, я стал искать сближения с народниками, программа которых сделалась мне немного известна по первому номеру «Земли и Воли», вышедшему перед моим приездом в Петербург. Сближение было, как оказалось, не легко - в числе моих первых знакомых вовсе не было лиц, которые могли бы рекомендовать меня народникам... Лишь впоследствии, ознакомившись с условиями жизни и деятельности революционеров на родине, я мог примириться с таким недоверием и подозрительностью и сам одобрил эту систему. Дело в том, что наши эмигранты слишком быстро забывают о тяжелых условиях в которые поставлена социально-революционная партия в России, и недостаточно осмотрительны в своих рекомендациях. Оттого-то, и бывали, говорят, случаи втирания в русские кружки более чем подозрительных личностей.
Я участвовал в демонстрации подачи адреса; и на моих глазах происходило арестование студентов в библиотеке и во дворе академии и сопровождающие это событие возмутительные сцены, когда пошли в ход казацкие нагайки. Бывал я и на последующих сходках и раза два за это время лишь каким-то чудом спасался от ареста.
Была, впрочем, «зеленая молодежь», новички в социально-революционном деле, большею частью из студентов первых курсов, которые, усвоивши основные положения программы народников, искали дела себе. Тогда-то возникла мысль об образовании нового кружка со специальною целью агитации среди петербургских рабочих, поддержания стачек, устройства отдельных мелких рабочих кружков в разных частях города, образования частных кружковых касс и общего стачечного фонда и пр. В числе других в мае было предложено принять участие в этом кружке. Это было около середины января 1879 г. Кружок признавал свою солидарность с программой, выставленной газетою "Земля и Воля", не вступал ни в какие формальные сношения с народнической организацией, да и сам, строго.говоря, не был кружком организованным, т.-е. не имел своей детальной программы и устава, не налагал на своих членов никаких обязательств и вовсе не имел администрации.
Предложение, о вступлении в этот кружок я принял, не связывая этим себя никакими обязательствами на будущее время, так я еще не покинул мысль уехать в провинцию, и только неуспех моих поисков за подходящим местом удерживал меня теперь здесь.
В начале 1879 г. я вступил во вновь образовавшийся народнический кружок для агитации среди рабочих. Деятельность эта и поглощала большую часть моего времени вплоть до отъезда из Петербурга, который был вызван, главным образом, потребностью отдохнуть после бурно прожитых четырех месяцев, опасением быть арестованным, так как после покушения Мирского усилился полицейский надзор, происходило много обысков и арестов, и сам я не раз рисковал быть арестованным; притом же ожидались какие-то новые, еще более строгие меры, наконец, и деньги мои были на исходе. Забравши с собою литературную работу, я уехал из Петербурга в первых числах апреля, принявши предложение одного знакомого погостить у него в деревне. Возвратившись в Петербург в конце того же месяца, я нашел здесь лишь 2- 8 моих товарищей по кружку-легальные уехали из Петербурга после 2 апреля, да и эти, оставшиеся, прекратили сношения с рабочими и занимались больше приготовлением к экзаменам, так как они были студентами.
Пробовал было восстановить свой прежние связи с рабочими, но оказалось, что многие из них были арестованы или высланы на родину, многие разъехались по деревням, а оставшиеся в Петербурге были в очень неблагоприятных условиях для поддержания сношений со мною."
В.И.Дмитриева:
"Степан Григорьевич, этот белокурый, женственно-красивый юноша, был человеком исключительным, и если Петя Поливанов был олицетворением революционного порыва, то Ширяев являл собой олицетворение революционного действия. Мне кажется, он никогда не знал минут сомнений и резиньяции и если принимал какое-либо решение, то осуществлял его без всяких колебаний. Когда он сидел среди нас, такой тихий и задумчивый, мечтательно устремив куда-то вдаль свои большие, серые, немножко задумчивые глаза, никто и не подумал бы, что в этом тихом мальчике таится столько хладнокровия и решительности, столько несокрушимой воли к действию. Ясно, что с таким характером он не мог стать в ряды чернопередельцев, а бесповоротно примкнул к Народной Воле и сделался ее деятельным членом."
С.Г.Ширяев:
"...В моих взглядах, со времени возвращения из-за границы, и в особенности после покушения Соловьева, произошла очень резкая перемена. Во-первых, я довольно быстро отрешился от той склонности теоретизировать и придавать слишком безусловное значение стройным, законченным во всех деталях системам, как результат наблюдений над жизнью из прекрасного далека. Во-вторых, придя в личные столкновения с русскою действительностью и ознакомясь ближе с фактами из отношений партии, правительства и общества» я обратил серьезное внимание на вопросы, прежде обходимые мною: возможна ли плодотворная деятельность социально-революционной партии при существующих политических условиях? Насколько сильно отражается влияние этих условий на результатах деятельности партии? С этими вопросами приходилось считаться на каждом шагу в практической деятельности, и факты сами за себя говорили красноречиво."
Я пришел к сознанию необходимости той, приблизительно, системы террора, которая лишь после покушения 19 ноября опубликована, как вошедшая в программу партии «Народной Воли".
"Дорогие друзья, постарайтесь кто-нибудь быть на пути нашего следования на место казни, чтобы проститься взглядами. Это доставит нам большое удовольствие."
"...Прощайте, милые друзья - не поминайте лихом! Хотелось бы подольше поработать рука об руку с вами, да не пришлось, а раз попавши в когти правительства и при том по такому важному делу, могу сослужить единственную и последнюю службу дорогим интересам нашей партии - не щадя своей шкуры и примирившись с мыслию о неизбежности смерти на эшафоте; в этом теперь и состоит моя единственная забота. Крепко-крепко обнимаю вас всех."
С.Ширяев:
"Вы представители заинтересованной стороны и не вам судить меня трезво и беспристрастно. Но я верю - и это моя единственная вера, утешающая меня во все горькие минуты жизни,- что над всеми нами, и над вами в том числе, есть суд высший, который произнесет со временем свой правдивый и честный приговор; этот суд - история!"
ШИРЯЕВ СТЕПАН ГРИГОРЬЕВИЧ
Степан Григорьевич (псевд. - Техник) , русский революционер-народник. Из крепостных крестьян. Учился в Харьковском ветеринарном институте. В 1873 вёл революционную пропаганду в Саратове. В 1876-78 жил в Лондоне и Париже, изучал электротехнику у П. Н. Яблочкова. В 1878 В Париже примкнул к русско-польскому кружку "социалистов-пропагандистов" (П. Л. Лавров, Ю. Узембло и др.). В 1878 как эмиссар этого кружка выехал в Россию. В 1879 член народнической группы "Свобода или смерть", участник Липецкого съезда, член Исполнительного комитета "Народной воли" , создатель её первой динамитной мастерской. 19 ноября 1879 совместно с С. Л. Перовской осуществил под Москвой покушение на императора Александра II . Арестован 3 декабря 1879. По "процессу 16-ти" приговорён к смертной казни, замененной вечной каторгой.
Лит.: Майнов И. И., С. Г. Ширяев, [М., 1930]; Кантор Р. M. (сообщение), Автобиографическая записка С. Ширяева, "Красный архив", 1924, | 7 .
Н. А. Троицкий.
Большая советская энциклопедия, БСЭ. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ШИРЯЕВ СТЕПАН ГРИГОРЬЕВИЧ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- ШИРЯЕВ СТЕПАН ГРИГОРЬЕВИЧ
(1856-81) революционный народник. Член "Земли и воли", Исполкома "Народной воли", участник Липецкого съезда, покушений на Александра II. Организовал динамитную мастерскую. … - СТЕПАН в Словаре воровского жаргона:
- … - ШИРЯЕВ в Энциклопедии русских фамилий, тайн происхождения и значений:
- ШИРЯЕВ в Словаре русских фамилий:
Отчество от нецерковного мужского имени Ширяй, нередко в прошлом с двумя значениями: “широкоплечий” и “живущий с … - ШИРЯЕВ в Энциклопедии фамилий:
Имя-прозвище, давшее основу этой фамилии, - Ширяй. Его давали, вероятно, ловко работающему, сильному, плотному в груди и плечах человеку. Ширять … - ШИРЯЕВ
ШИР́ЯЕВ Юр. Сем. (1932-89), экономист, ч.-к. АН СССР (1981). Осн. тр. по проблемам экон. … - ШИРЯЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ШИР́ЯЕВ Степ. Григ. (1856-81), революционер-народник. Чл. "Земли и воли", Исполкома "Нар. воли", участник Липецкого съезда, покушений на имп. Александра II. … - ШИРЯЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ШИР́ЯЕВ Альберт Ник. (р. 1934), математик, ч.-к. РАН (1997). Тр. по теории вероятностей и матем. … - СТЕПАН в Большом российском энциклопедическом словаре:
СТЕП́АН ТВЕРДИСЛАВИЧ (?-1243), посадник Новгорода в 1230-43. Инициатор укрепления союза с владимиро-суздальскими князьями для отпора нем. и швед. … - СТЕПАН в словаре Синонимов русского языка.
- СТЕПАН в Полном орфографическом словаре русского языка:
Степан, (Степанович, … - ШИРЯЕВ в Современном толковом словаре, БСЭ:
Степан Григорьевич (1856-81) , революционный народник. Член «Земли и воли», Исполкома «Народной воли», участник Липецкого съезда, покушений на Александра II. … - ВИССАРИОН ГРИГОРЬЕВИЧ БЕЛИНСКИЙ в Цитатнике Wiki:
Data: 2009-07-15 Time: 00:20:04 Навигация Тема = Виссарион Белинский Википедия = Белинский, Виссарион Григорьевич Викитека = Виссарион Григорьевич Белинский Викисклад … - ФРАНТОВ СТЕПАН ФЕДОРОВИЧ
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Франтов Степан Федорович (1877 - 1938), псаломщик и регент, мученик. Память 22 … - ФЕОФИЛАКТ (ШИРЯЕВ) в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Феофилакт (Ширяев) (1744 - 1824), епископ Тамбовский и Шацкий. В миру Ширяев Феодор … - ТЕРНОВСКИЙ СЕРГЕЙ ГРИГОРЬЕВИЧ в Православной энциклопедии Древо.
- ТЕРНОВ АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Тернов Александр Григорьевич (1874 - после 1931), священник. Родился в 1874 году, в селе … - МАСЛОВ МИХАИЛ ГРИГОРЬЕВИЧ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Маслов Михаил Григорьевич (1874 - 1938), священник, священномученик. Память 9 марта, … - ДЕГТЯРЕВ СТЕПАН АНИКИЕВИЧ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Дегтярев Степан Аникиевич (1766 - 1813) - композитор, дирижер; крепостной графа Н.П. Шереметева. … - ГОРБАЧЕВ АЛЕКСЕЙ ГРИГОРЬЕВИЧ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Горбачев Алексей Григорьевич (1892 - 1937), псаломщик, мученик. Память 10 ноября, … - ШИРЯЕВ МИХАИЛ ИВАНОВИЧ
Ширяев (Михаил Иванович, умер в 1731 г.) - сын торговца, с 1700 г. учившийся в московской академии; Ширяев пользовался особенной … - ШИРЯЕВ ИОСИФ СЕРГЕЕВИЧ в Краткой биографической энциклопедии:
Ширяев (Иосиф Сергеевич) - переводчик; напечатал: "Граф Варвик" (в 5 действиях, сочинение Лагарпа, СПб., 1814); "Бедствующий Аннибал" (сочинение Лаверна, 2 … - ХОМУТОВ МИХАИЛ ГРИГОРЬЕВИЧ в Краткой биографической энциклопедии:
Хомутов (Михаил Григорьевич, 1795 - 1864) - генерал-адъютант, генерал от кавалерии. По окончании курса в пажеском корпусе участвовал во всех … - РУБИНШТЕЙН АНТОН ГРИГОРЬЕВИЧ в Краткой биографической энциклопедии:
Рубинштейн (Антон Григорьевич) - русский композитор и виртуоз, один из величайших пианистов XIX столетия. Родился 16 ноября 1829 года в … - РАЗИН СТЕПАН ТИМОФЕЕВИЧ в Краткой биографической энциклопедии:
Разин (Степан Тимофеевич) - известный в народе под именем Стеньки Разина, глава народного движения, за которым утвердилось название бунта Стеньки … - ПЕРОВ ВАСИЛИЙ ГРИГОРЬЕВИЧ в Краткой биографической энциклопедии:
Перов (Василий Григорьевич) - один из лучших русских живописцев новейшего времени, родился в Тобольске 23 декабря 1833 года. Окончил курс … - ГУЛЯЕВ СТЕПАН ИВАНОВИЧ в Краткой биографической энциклопедии:
Гуляев, Степан Иванович - первый по времени исследователь народной жизни на Алтае (1805 - 1888). По окончании курса в барнаульском … - БЕРЕЗИН-ШИРЯЕВ ЯКОВ ФЕДУЛОВИЧ в Краткой биографической энциклопедии:
Березин-Ширяев, Яков Федулович, - библиограф и библиофил (1824 - 98), владелец обширной библиотеки, описание которой издано им под заглавием "Материалы … - ШИРЯЕВ ЮРИЙ СЕМЕНОВИЧ в Большом энциклопедическом словаре:
(1932-89) российский экономист, член-корреспондент АН СССР (1981). Основные труды по проблемам экономической … - ШУХОВ ВЛАДИМИР ГРИГОРЬЕВИЧ
Владимир Григорьевич , советский инженер и учёный, почётный академик (1929; член-корреспондент … - ШИРОБОКОВ СТЕПАН ПАВЛОВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Степан Павлович [р. 5(18). 12.1912, дер. Малый Казесс, ныне Шарканского района Удмуртской АССР], удмуртский советский писатель, народный поэт Удмуртии (1963). … - ШАУМЯН СТЕПАН ГЕОРГИЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Степан Георгиевич (партийный псевдоним - Сурен, Суренин, Аякс и др.) , советский гистолог, академик АМН СССР (1945). Генерал-майор медицинской службы. … - ХАЛТУРИН СТЕПАН НИКОЛАЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Степан Николаевич , советский скульптор, заслуженный художник РСФСР (1969). Самоучка. Мастер керамической скульптуры, работает также в дереве, камне, … - ФЁДОРОВ ВЛАДИМИР ГРИГОРЬЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Владимир Григорьевич , советский учёный и конструктор, основоположник отечественной школы автоматического стрелкового оружия, профессор (1940), генерал-лейтенант … - ТУДОР СТЕПАН ИОСИФОВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
(псевдоним; настоящая фамилия - Олексюк) Степан Иосифович , украинский советский … - СТОЛЕТОВ АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Александр Григорьевич , русский физик. Родился в купеческой семье. После окончания Московского университета (1860) был … - РУДАНСКИЙ СТЕПАН ВАСИЛЬЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Степан Васильевич , украинский поэт. Окончил петербургскую … - РАЗИН СТЕПАН ТИМОФЕЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Степан Тимофеевич [около 1630, станица Зимовейская-на-Дону, - 6(16).6.1671, Москва], предводитель восставших в Крестьянской войне 1670-1671 (см. Крестьянская война под предводительством … - ОЛЕЙНИК СТЕПАН ИВАНОВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Степан Иванович [р. 21.3(3.4).1908, село Пасисёлы, ныне Балтийского района Одесской области], украинский советский поэт. Член КПСС с 1952. Окончил литературный … - ОКНОВ МИХАИЛ ГРИГОРЬЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Михаил Григорьевич , советский учёный-металловед. После … - МУРАТОВ СТЕПАН МИХАЙЛОВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Степан Михайлович (1885-1957), русский советский актёр и режиссёр, народный артист РСФСР (1946). Член КПСС с 1944. Начал артистическую деятельность в … - МИРОНОВ СТЕПАН ИЛЬИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Степан Ильич , советский геолог-нефтяник, академик АН СССР (с 1946). … - МЕЩЕРЯКОВ МИХАИЛ ГРИГОРЬЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Михаил Григорьевич [р. 4(17).9.1910, с. Самбек, ныне Ростовской обл.], советский физик, член-корреспондент АН СССР (1953). Член КПСС с 1940. Окончил … - КУЧЕРОВ МИХАИЛ ГРИГОРЬЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Михаил Григорьевич , русский химик-органик. В 1871 окончил Петербургский земледельческий (с 1877 - лесной) институт … - КАССИН НИКОЛАЙ ГРИГОРЬЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Николай Григорьевич , советский геолог, заслуженный деятель науки Казахской ССР … - ЗБРОЖЕК ФЕДОР ГРИГОРЬЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Федор Григорьевич , русский гидротехник. В 1872 окончил Петербургский институт инженеров путей сообщения (с 1887 профессор …
АНОНС
Саратовский историк Ольга Николаевна Дмитриева выпустила книгу «Народоволец Степан Григорьевич Ширяев», представляющую собой её диссертацию (научный руководитель Троицкий Н.А, рецензенты В.И. Порох и Д.В. Рязанов). Тираж 100 экземпляров.
АННОТАЦИЯ
Народоволец Степан Григорьевич Ширяев / О.Н. Дмитриева; под общ. ред. Н.А. Троицкого. - Саратов: ИЦ «Амирит», 2017. - 224 с.: ил.
Монография О.Н. Дмитриевой - первая в исторической науке попытка создания научной биографии известного народовольца С.Г. Ширяева. Значительная часть обширного свода источников, на которых она основана, введена в научный оборот впервые.
Жизнеописание Степана Ширяева дано на фоне сложной общественно-политической борьбы в России второй половины XIX века. Всесторонне анализируя жизнь и судьбу своего героя, автор книги стремится раскрыть и логически объяснить основные мотивы и обстоятельства, по которым один из самых гуманных, талантливых юношей своего времени, мечтавший о социальной справедливости, неравнодушный к судьбе Отечества, исчерпав на практике все остальные способы борьбы, встал на террористический путь.
Для широкого крута читателей, интересующихся историей политических партий и революционного освободительного движения в России.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие.
Глава I. Становление личности народника.
1. Детство: семья, родные и близкие.
2. Отрочество: гимназические кружки самообразования и «хождение в народ».
3. Юность: народнический кружок Ф. Е. Гераклитова.
4. В эмиграции.
Глава II. С. Г. Ширяев и общество «Земля и воля».
1. Начало деятельности в «Земле и воле».
2. Группа «Свобода или смерть».
3. Липецкий и Воронежский съезды.
Глава III. В партии «Народная воля».
1. Член-учредитель «Великого ИК».
2. Создатель и первый руководитель динамитной мастерской.
3. Покушения на императора Александра II в ноябре 1879 г.
4. Арест. Следствие. Суд.
5. Жизнь и смерть в Алексеевском равелине.
Заключение.
Источники и литература.
Приложения.
Условные сокращения.
Указатель имён.
ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ
«Имя С.Г. Ширяева, родившегося в селе Таволожка Петровского уезда Саратовской губернии, тесно связано с первой в России политической партией «Народная воля». Он принимал непосредственное участие в разработке программы и устава партии, являлся создателем и первым руководителем ее динамитной лаборатории, осуществлял общее техническое руководство тремя покушениями народовольцев на императора Александра II в ноябре 1879 г.
В организации производства динамита Ширяеву помогли электротехнические знания и мастерство, которым он обучился в Париже у другого саратовца - изобретателя первого в мире источника электрического света, знаменитой «электрической свечи», П.Н. Яблочкова.
Знакомство за границей с одним из идеологов народничества П.Л. Лавровым, постоянная переписка с ним, а также товарищеские отношения с бывшим членом Генерального совета I Интернационала, другом К. Маркса и Ф. Энгельса Г.А. Лопатиным, вступление вместе с ним в созданный Петром Лавровичем в Париже русско-польский кружок социалистов-пропагандистов, который должен был составить ядро межнациональной организации для подготовки социальной революции, свидетельствуют о международном уровне общественной деятельности Ширяева.
(…)
В настоящее время терроризм является одной из глобальных проблем человечества. Это определяет актуальность и необходимость изучения истоков и особенностей терроризма, в том числе на примере исторического опыта России и деятельности конкретной исторической личности.»