Александр Григорьевич Асмолов Психология личности. Культурно-историческое понимание развития человека

Александр Григорьевич Асмолов

Психология личности. Культурно-историческое понимание развития человека

Быть может, прежде губ родился шепот,

И в бездревесности кружилися листы,

И те, кому мы посвящаем опыт,

До опыта приобрели черты.

Осип Мандельштам

Никому не рассказывайте своих снов.

Вдруг к власти придут фрейдисты.

Станислав Ежи Лец

«Психология личности». Пятнадцать лет спустя (предисловие к третьему изданию в жанре исповеди)

Психология – пристрастная наука. Уже самим фактом своего существования в семье наук о человеке, природе и обществе она бросает вызов идеалу рациональности, в духе которого веками оттачивалось естественно-научное мышление, гордящееся своей точностью, объективностью, независимостью и беспристрастностью. Жесткая логика, воспроизводимость результатов наблюдения, описание феноменов на языке математики – вот далеко не полный перечень атрибутов, без которых любой науке отказывалось в праве именоваться наукой .

Однако, как учит неумолимый опыт истории, лишь только вы встречаетесь с претензией на обладание одним и только одним путем к истине, лишь только в социальных или естественных науках слышите фразу «Правильной дорогой идете, товарищи!», то знайте, что наука начинает перерождаться в веру. И вера в идеал рациональности как единственный образец построения научного знания в этом плане не составляет исключения.

Идеал рациональности упрощает картину мира, в известном смысле конструирует реальность, отфильтровывает факты, события и концепции, которые не укладываются в прокрустово ложе рациональных объяснений.

В результате из массового научного сознания, да простят меня собратья по научному цеху за подобное словосочетание, по всем правилам психоанализа вытесняется старое предостережение великого немецкого философа и математика Готфрида Лейбница о том, что если бы геометрические аксиомы затрагивали интересы людей, то они бы опровергались.

Будь на то моя воля, я бы большими сверкающими буквами высветил эту нематематическую аксиому Лейбница перед всеми теми, кто рискует посвятить свою жизнь психологии. Психология во всех своих многочисленных ипостасях, и психология личности в первую очередь, не только затрагивает интересы людей и судьбы народов, но исходно превращает эти разнообразные интересы, страсти и мотивы человеческих поступков, таинства любви и скрытые пружины ненависти, взлеты и падения человеческого духа в предмет своего исследования.

Тем самым психология изначально ставит под сомнение универсальность идеала рациональности как не имеющего границ инструмента мышления, который возводят в абсолют многие представители классических наук . Поражающий воображение парадокс познания, о котором в свое время откровенно говорил замечательный психолог Л.М. Веккер, состоит в том, что любые открытия этих наук неизбежно преломляются через призму индивидуального и массового сознания.

Поэтому, когда речь заходит об эволюции познания и попытках человеческого разума проникнуть за кулисы самых разных изобретений и открытий – будь то закономерности квантовой механики или синергетики, формула генетического кода или дистантное управление летящим к другим планетам космическим кораблем, – необходимо набраться смелости и сказать: « Вначале была Психология ».

Или, как метафорично передает подобного рода откровение О.Э. Мандельштам, «прежде губ родился шепот».

Мысль о том, что психология, co-знание предшествует любому акту познания, каким бы «объективным» он ни казался, что, говоря словами основателя неклассической биологии активности H.A. Бернштейна, задача рождает орган , вызывала и будет вызывать скептическое отношение у сторонников веры в универсальность рационального мышления. Они усматривают в этой мысли очередные изыски постмодернизма, гримасы неклассических и постнеклассических концепций рациональности (М.К. Мамардашвили, B. C. Степин, В.А. Лекторский, М.С. Гусельцева), игры в либеральную методологию (А.В. Юревич) или отзвуки анархической теории познания П. Фейерабенда.

Когда лиса не может достать виноград, то она, как заметили психоаналитики, рационализирует и обесценивает свою неудачу. Он оказывается зеленым, незрелым, я бы даже сказал, дефектным виноградом. Когда сторонники парадигмы рационального мышления встречаются с парадоксальным тезисом «Вначале была Психология», они напоминают психологам о таких отцах психологической науки, как Т. Фехнер, В. Вундт, Дж. Уотсон и И.П. Павлов, которые мечтали построить психологию по канонам классической физики. Они спешат заметить, что психофизика и экспериментальная психология тщательно изгоняли из исследований восприятия, памяти и мышления влечения и мотивы личности, лежащие в основе любых психических процессов. И они исторически правы.

Но, как в свое время писал Л.C. Выготский, именно за мотивами и аффектами открывается Жизнь. А когда из психологии изгоняют жизнь, то психологию покидает Душа. Тем самым возникает хрестоматийно известная ситуация, при которой из психологии вместе с водой выплескивается ребенок.

Печальным итогом подобной ситуации оказывается своеобразная родовая травма, которую переживали и переживают психологи самых разных школ и направлений, в том числе и автор настоящего предисловия. Порой эти переживания, свидетельствующие о возникшем при рождении психологической науки комплексе неполноценности, прорываются в сознание и облачаются в грустные строки:

Все можно

измерить

бессилье

психологов

им спать.

Любое саморазоблачение имеет границы. Да и мудрый афоризм польского писателя Станислава Ежи Леца «Никому не рассказывайте своих снов. Вдруг к власти придут фрейдисты» напоминает мне, что исповедь о комплексах далеко не всегда освобождает от самих комплексов. К тому же никогда не следует забывать, что одними из самых искусных мастеров испытания сознания были инквизиторы, которые уже не раз в многострадальной истории человечества в отличие от фрейдистов становились подлинными обладателями социальной и ментальной власти.

Один из первых читателей этого учебника – известный эстонский психолог П. Тульвисте, ученик А.Р. Лурия, в рецензии на первое издание «Психологии личности» в 1990 г. писал, что это учебник, скорее, по будущей методологии психологии личности, интегрирующей культурную антропологию, эволюционную биологию, системный и деятельностный подход в рамках психологической науки. Но учебник стоит издать, дабы психология личности как самостоятельное научное направление и университетская дисциплина смогла отстоять свое место под солнцем. Слова П. Тульвисте оказались без преувеличения сбывшимся пророчеством.

Название : Психология личности: культурно-историческое понимание развития человека (3-е изд., испр. и доп.)

Год : 2007

Издательства : М.: Академия, Смысл

ISBN : 978-5-89357-221-6; 978-5-7695-3062-3

Страниц : 528

Серия : Психология для студента

Формат : DjVu

Размер : 6,07 Mb

В учебнике психология личности предстает как история развития изменяющейся личности в изменяющемся мире. С привлечением разрозненных ранее фактов из эволюционной биологии, культурной антропологии, истории, социологии, филологии и медицины обсуждаются вопросы о происхождении человека, норме и патологии личности, социальных программах поведения, роли конфликтов и взаимопомощи в развитии личности, мотивации личности и поиске человеком смысла существования.

Для преподавателей и студентов психологических факультетов университетов, а также специалистов пограничных областей человекознания, желающих расширить горизонты своего сознания.

«Психология личности». Пятнадцать лет спустя (предисловие к третьему изданию в жанре исповеди) 3
«Психология личности». Десять лет спустя (предисловие ко второму изданию) 10
Предисловие 30

Раздел I. Уровни методологии науки и проблема личности
Глава 1. От феноменологии личности - к уровням методологии науки 37
Особенности познавательной ситуации изучения личности 37
Многомерность феноменологии личности 40
Глава 2. Проблема человека в философской картине мира 56
Функции философской методологии и человекознание 56
Бытие человека в мире - исходный пункт философской концепции человека 67
Глава 3. Системный историко-эволюционный подход к изучению человека 76
Общая характеристика уровня системной методологии науки 76
Человек и его место в различных системах 81
Истоки историко-эволюционного подхода к пониманию человека 93
Принципы историко-эволюционного подхода к пониманию человека 102
Глава 4. Принципы системно-деятельностного подхода - конкретно-научной методологии изучения человека в психологии 117
Категория деятельности в психологии личности 117
Принцип объектной и предметной детерминации деятельности человека 120
Принцип реактивной и активной организации процессов деятельности человека 128
Принцип сочетания адаптивного и неадаптивного типов активности как условие развития деятельности человека 134
Интериоризация/экстериоризация как механизм социализации человека 140
Опосредствование и сигнификация как механизмы овладения и саморегуляции поведения человека 145
Принцип зависимости психического образа от места отражаемого объекта в структуре деятельности человека 150
Принцип психологического анализа «по единицам» как оппозиция принципу анализа «по элементам» 153
Глава 5. Движущие силы и условия развития личности 164
Среда, наследственность и развитие личности 164
Методологические предпосылки концепции двойной детерминации развития личности 173
Образ жизни, индивидные свойства человека, совместная деятельность - предпосылки и основание развития личности 184

Раздел II. Человек как индивид: биогенетическая историко-эволюционная ориентация в психологии личности
Глава 6. Роль индивидных свойств человека в развитии личности 207
Эволюционный аспект изучения индивидуальных различий между людьми 207
Организация личности и индивидные свойства человека 214
Схема индивидных свойств человека и особенности регуляции поведения личности 226
Глава 7. Органические побуждения индивида и их влияние на способы осуществления поведения личности 239
«Потребности нужды» и «потребности роста» 239
Глава 8. Проблемы исследования индивидно-типических свойств человека 246
Конституционные типологии темперамента и характер личности 248
Основные направления исследования темперамента в психофизиологии индивидуальных различий 258
Глава 9. Развитие возрастно-половых свойств индивида в процессе социализации личности 270
«Биологический» возраст и периодизация развития индивида 272
Психология половых различий 282

Раздел III. Человек как личность: социогенетическая историко-эволюционная ориентация в психологии личности
Глава 10. Социально-исторический образ жизни - источник развития личности 296
Глава 11. Социотипическое поведение личности в истории культуры 303
Социотипическое поведение личности и его надсознательные проявления. Национальный и социальный характер 305
Социогенетические истоки развития личности 310
Диспозиционная регуляция социотипического поведения личности 319
Глава 12. Уровни межличностных отношений и проявления личности в совместной деятельности 325 Особенности отношений личности в системе «роль-для-группы» 325
Концепция деятельностного опосредствования межличностных отношений 327
Уровень анализа отношений личности в системе «роль-для-себя» 333
Глава 13. Содействие - основа социализации личности 335
Феномен «психологического симбиоза» 337
От содействия - к самоконтролю поведения личности 339
Три грани социализации личности 341

Раздел IV. Человек как индивидуальность: персоногенетическая историко-эволюционная ориентация в психологии личности
Глава 14. Индивидуальность личности и ее жизненный путь 351
Продуктивные и инструментальные проявления индивидуальности как субъекта выбора 353
Глава 15. Мотивационно-смысловые отношения индивидуальности и их динамика 355
Особенности мотивационно-смысловых отношений индивидуальности 357
Глава 16. Мотивация развития индивидуальности 367
Три подхода к изучению мотивации индивидуальности 368
Глава 17. Психологический возраст и периодизация психического развития индивидуальности 372
Психологический возраст личности 372
Периодизация психического развития 375
Глава 18. Личность и характер 381
О клиническом подходе к изучению характера 381
Динамический подход к изучению характера 383
Глава 19. Методические приемы практической психологии личности 388
Психологический предмет воспитания 389
Методический принцип прерывания деятельности 390
Методический принцип деятельностного опосредствования МОТИВОВ и СМЫСЛОВЫХ установок личности 394
Глава 20. Самоосуществление индивидуальности 397
Специфика личностного выбора 397
Феномен «борьбы мотивов» и психологическая защита 399
Феномен «игры стилями» 402
Черты самоактуализирующейся личности 405
Выход за пределы самого себя и социальное бессмертие 407

Заключение 411
Приложение 1. Социальная биография культурноисторической психологии: круги общения Лев Выготский: штрихи к портрету Моцарта в психологии 414
XXI век: психология в век психологии (послание А.Н. Леонтьева) 419
Полифония личности Александра Лурия и гамбургский счет в психологии 439
Неклассическая психология будущего: вперед к Даниилу Эльконину 447
Приложение 2. Как изучать психологию личности: диалог между Вадимом Розиным и Александром Асмоловым Вадим Розин: «Возможно ли целостное изучение личности?» 458
Александр Асмолов: «Психоанализ самого себя, или Откровенный разговор о мотивах построения учебника "Психология личности”» 482
Приложение 3. Психология как конструирование миров Психология «обыкновенного фанатизма» 485
Как закалялась. «Молодая гвардия»: историческая травма утраты смысла жизни 495
Практическая психология и проектирование вариативного образования: от парадигмы конфликта - к парадигме толерантности 500
Приложение 4. Квалификационная характеристика профессии «Психология личности» 519

АЛЕКСАНДР АСМОЛОВ

ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ

Принципы общепсихологического анализа

в качестве учебника для студентов высших учебных

заведений, обучающихся по специальности «Психология»

Рецензенты

доктор психологических наук Б С Братусь

доктор философских наук И С Кон

Асмолов А. Г. Психология личности: Принципы общепсихологического анализа. - М.: Смысл, 2001. - 416 с

В учебнике с позиций историко-эволюционного подхода излагаются представления о возникновении и развитии личности в эволюции природы, истории общества и жизненном пути человека С привлечением культурно-исторического, этногра-фического и клинического материала освещаются вопросы соотношения наследственности и социальной среды в развитии человека, мотивация развития личности, роль творчества и характера личности в формировании образа жизни Особо рассмат-риваются проявления индивидуальности личности в ситуациях личностного выбора - использование социальных стереотипов в качестве средств овладения своим поведением

Для преподавателей и студентов психологических факультетов университетов, а также для социологов, этнографов, антропо-логов, врачей и педагогов

ISBN 5-89357-101-0

Федеральная программа книгоиздания России

Асмолов А Г, 1990, 2001

Издательство «Смысл», 2001

Иные, лучшие мне дороги права,

Иная, лучшая потребна мне свобода

Зависеть от царя, зависеть от народа -

Не все ти нам равно" Бог с ними

Отчета не давать, себе лишь самому

Служить и угождать, для власти, для ливреи

Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи

Александр Пушкин

Психология личности есть психология дра-матическая. Почва и центр этой драмы - борьба личности против своего духовного разрушения Это борьба никогда не прекращается

А Н Леонтьев

«ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ» ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

(предисловие ко второму изданию)

Второе издание учебника «Психология личности» выхо-дит немногим более десяти лет после появления первого издания этой книги Десять лет Много это или мало Это десятилетие меньше мгновения, если взять за точку отсчета систему координат физического времени И это же десяти-летие по своей событийной насыщенности, по концентра-ции социальных перемен имеет шанс быть возведено в ранг великих исторических периодов в судьбе человечества

Именно поэтому я могу без всякого преувеличения ска-зать, что учебник «Психология личности» выходит в другом веке, в другой стране, в другую историческую эпоху И все же этот учебник в прямом смысле является переизданием кни-ги, вышедшей в 1990 году

Главное из этих обстоятельств состоит в том, что учеб-ник «Психология личности» изначально был замышлен как мета-психология личности, т е учебник, претендующий на раскрытие глубинных оснований различных культур мыш-ления, стоящих за различными видениями человека в не-скончаемо спорящих меж собой направлениях человекознания. Жанр метапсихологии, стремление двигаться «поверх барьеров» (Б.Л.Пастернак), решать «метафизичес-кие вопросы, искать «точку опоры», прежде всего пред-полагает необходимую во все эпохи, и особо востребован-ную в эпоху перемен возможность «выходить за рамки и границы любой культуры, любой идеологии, любого об-щества и находить основания своего бытия, которые не зависят от того, что случится во времени с обществом, культурой, идеологией или социальным движением. Это и есть так называемые личностные основания (выделено мною - А.А.). А если их нет, как это случилось в XX веке? Как вы знаете, одна из драматических историй (в смысле наглядно видимого разрушения нравственности и распада человека, распада человеческой личности) - это ситуа-ция, когда по одну сторону стола сидит коммунист, а по другую, тот, кто его допрашивает - тоже коммунист. То есть представители одного и того же дела, одной и той же идеологии, одних и тех же ценностей, одной и той же нравственности. И если у того, кого допрашивают, нет независимой позиции - в смысле невыразимой в терми-нах конкретной морали, то положение ужасно. Можно выдержать физические мучения, а вот человеческий рас-пад - неминуем, если ты целиком находишься внутри идеологии, и ее представляет твой же палач или следо-ватель.

Ну, вот это заблуждение как раз и разрушает лич-ность. Потому что когда ты слышишь свои же собствен-ные слова из других уст, которым не веришь и которые являются причиной совершенно непонятных для тебя фан-тасмагорических событий, то и стать некуда. Нет точки опоры вне этого. А метафизика предполагает такую точку (выделено мною - А.А.). И в этом смысле она - залог и условие не-распада личности. Конкретная история лаге-рей в разных странах показала, какую духовную стойкость проявляли люди, имеющие точку опоры (те, кто были «ходячие метафизики», скажем так). Тем самым я хочу ска-зать, что метафизика всегда имеет будущее» (с.114).

Я решился привести столь обширный фрагмент из книги Мераба Мамардашвили «Необходимость себя. Введение в философию» (1996) не только потому, что этот фрагмент трагично передает необходимость постановки метафизи-ческих вопросов и раскрывает лежащее в основании учеб-ника «Психология личности» понимание метапсихологии. Психологу нечего прятаться от своих личностных смыслов. И поэтому я считаю необходимым сказать, что именно благодаря Мерабу Константиновичу Мамардашвили, кото-рого в самом начале семидесятых годов один из лидеров современной психологии декан факультета психологии МГУ Алексей Николаевич Леонтьев, пригласил читать курс «Ме-тодологические проблемы психологии» в МГУ, немало пси-хологов моего поколения ощутили «необходимость себя». Этот поступок А.Н.Леонтьева, говорю об этом без преуве-личения, во многом определил и мою собственную судьбу. Лицом к лицу лица не увидать. И вряд ли в те годы я с достаточной полнотой понимал, что встреча с философом Мерабом Мамардашвили помогла некоторым из нас стать психологами, почувствовать пьянящее, вполне некласси-ческое и нерациональное чувство свободы мышления. Чув-ство, дающее точку опоры и побудившее среди многих пси-хологии избрать психологии, принесшие культуру неклассического релятивистского независимого понимания множественности мира.

Явной и жесткой «точкой опоры» в учебнике «Психо-логия личности» выступает особая культура мышления, культура неклассического историко-эволюционного подхода в психологии. В связи с этим я считаю целесообразным в предисловии ко второму изданию кратко остановиться на ключевых идеях историко-эволюционного подхода, из ко-торых, как из эмбриона, вырастает раскрываемая в учеб-нике психология личности.

В историко-эволюционном подходе выделяются три по-строенные по неклассической логике дополнительности (Н.Бор) ипостаси человека, раскрывающие его сущность и существование как личности:

человек как многомерное существо, проявляющееся од-новременно как участник историко-эволюционного процесса; носитель социальных ролей и программ социотипичного по-ведения; субъект выбора индивидуального жизненного пути, в ходе которого осуществляется преобразование природы, об-щества и самого себя",

человек как пристрастное диалогичное полидеятельно-стное существо, сущность которого порождается, преобра-зуется и отстаивается в существовании в мире, в других людях, в себе самом;

человек как субъект свободного ответственного целе-направленного поведения, выступающий как ценность в вос-приятии других людей, в том числе и самого себя, и обладаю-щий относительно автономной устойчивой целостной системой многообразных индивидуальных качеств, характе-ризующих его самобытность и неповторимость в изменяю-щемся мире.

При всем разнообразии подходов к пониманию лич-ности в истории познания и обыденной жизни становит-ся все более очевидным, что именно многомерностъ выс-тупает как сущностная характеристика личности. Человек, будучи «мерой всех вещей», сам не имеет меры, т.к. в принци-пе не сводим к какому-либо одному из измерений, проявляю-щихся в эволюции природы, истории общества и развитии его индивидуальной жизни.

Выделение многомерности как исходной характеристики понимания личности в неклассическом историко-эволюционном подходе позволяет охарактеризовать историю развития представлений о личности как историю открытий различных измерений личности в действительности, а не историю заб-луждений или ошибок. На разных этапах становления челове-ческой мысли, к каким бы феноменам действительности ни обращалось познание, оно вынуждено было обращаться к фе-номену человеческой личности и пытаться найти ответы на вопросы о месте человека в мире, его происхождении, пред-назначении, достоинстве, смысле существования, роли в ис-тории, его уникальности и типичности, в том числе и на вопросы о том, как прошлое, настоящее и будущее определя-ют жизнь человека, границы его свободного выбора.

Именно многомерность феноменологии личности нашла свое отражение в различной этимологии и определениях личности, встречающихся в философии, гуманитарных, со-циальных и естественных науках о человеке, а также выс-тупила как основание для выделения следующих аспектов понимания проблемы личности: многогранность феномено-логии личности, отражающая многообразие проявлений че-ловека в эволюции природы, истории общества и собст-венной жизни человека; междисциплинарный статус проблемы личности, находящейся в сфере изучения фило-софии, социальных и естественных наук; зависимость по-нимания личности от мировоззрения, стиля мышления и образа человека, явно или скрыто существующих в культу-ре и науке на определенном этапе их развития; несовпаде-ние проявлений индивида, личности и индивидуальности, исследуемых в рамках относительно независимых друг от друга биогенетического, социогенетического и персоноге-нетического направлений анализа развития человека в эво-люции природы, истории общества и индивидуального раз-вития субъекта как неповторимой самости; разведение исследовательской установки, ориентирующей на понима-ние закономерностей развития личности в природе и обще-стве, и практической установки, направленной на помощь и коррекцию личности.

При обращении к истокам этимологии термина «лич-ность» чаще всего ссылаются на греческую или латинс-кую этимологию этого термина, обозначающие «persona» как «маску», «роль актера», исполняющуюся в театре (ср. рус. - «личина»). В контексте философских и психологи-ческих традиций представляет интерес разграничение в немецком языке терминов «Personlichkeit» и «Personalitat». Немецкий термин «Personlichkeit» близок по значению к латинскому «persona» и отражает внешнее публичное про-явление человека, производимое им на других людей. Тер-мин «личность» в значении «Personalitat» (ср. рус. - «лично-стность») характеризует скорее самобытный внутренний мир человека, автономность человека, его самосознание, его возможности осуществления свободного выбора и само-определения.

Многомерность личности обусловила то, что историей развития мышления о человеке стала история драматичес-кой борьбы разных полярных ориентации (в том числе тра-диционной оппозиции материалистической и идеалисти-ческой ориентации), в ходе которой разные мыслители, как правило, выделяли какую-либо одну из реальных гра-ней человеческого бытия, а другие стороны жизни лич-ности либо оказывались на периферии познания, либо не замечались или отрицались.

В философии и гуманитарных науках выделяются сле-дующие полярные и вместе с тем взаимодополняющие ориентации, в пространстве которых акцентируются раз-личные проявления личностного бытия человека.

1. Объектная-субъектная ориентации. В первом случае человек познается как вещь среди вещей, которая порож-дается в природе и/или обществе (например, метафизи-ческий материализм, позитивизм, прагматизм); во вто-ром случае личность предстает как активное творческое начало, порождающее мир, проектирующее действитель-ность и свое собственное будущее, выходящее в своих по-ступках и деяниях за пределы самого себя и т.п. (напри-мер, христианство, философия жизни, философская антропология, экзистенциализм, персонализм).

2. Детерминистическая-индетерминистическая ориен-тации. В первом случае познание личности основывается на природной или социальной причинной детерминации, выводится из прошлого или настоящего, внутреннего или внешнего (наследуемых природных и/или социальных не-посредственных воздействий на индивида). В своих край-них формах детерминистическая ориентация выступала в представлениях о предопределенности, предначертанности существования человека, его жесткой зависимости от судьбы в таких различных направлениях мышления, как материализм античности и философия Нового времени, христианство, картезианство, позитивизм и фатализм. Во втором случае - деятельность человека как автономного существа спонтанна и свободна; воля лежит в основе вы-бора его деяний и поступков; он сам, а не его среда или наследственность, в ответе за выбор своей собственной судьбы. Такие варианты понимания человека наиболее ярко вы-ступали в философии жизни, экзистенциализме, неопози-тивизме. В известном смысле попыткой преодоления оппо-зиции «детерминизм - индетерминизм» выступает учение Бенедикта Спинозы о человеке как субстанции, являю-щейся причиной самой себя, идея самодетерминации дея-тельности человека.

3. Монологическая-диалогическая ориентации. Моно-логическая ориентация проявляется в таких установках мышления как методологический изоляционизм, антро-поцентризм, в которых в процессе познания рассматри-вается «человек вне мира, а мир вне человека» (например, учение о монадах Г.Лейбница, философская антропология, позитивизм). Диалогическая ориентация изучает личность в пространстве коммуникаций, межличностного и внутриличностного общения, диалога, в том числе диалога с самим собой, рассматривает личность как особую форму инобы-тия субъекта в других людях, которое может иметь «объект-ные» и «субъектные» формы существования. В контексте диалогической ориентации личность предстает как «поли-фония голосов», обретающая существование в непрерыв-ном диалоге. Подобные взгляды развивались и продолжают развиваться в столь непохожих течениях мысли как мате-риализм Л.Фейербаха, экзистенциализм М.Бубера, струк-туралистская концепция личности Ж.Лакана, диалогичес-кая концепция гуманитарного познания М.Бахтина.

В контексте развития философских направлений, имею-щих принципиальное значение для изучения личности, также могут быть выделены такие полярности, как «структурно-функциональная» (функционализм, структурализм) и «ис-торико-генетическая» ориентации (см. например, немецкая классическая философия, марксизм); «номотетическая» и «идеографическая» ориентации (неокантианская баденская школа В.Виндельбанда и Г.Риккерта); сциентистская ори-ентация «объяснения» (позитивизм) и герменевтическая ориентация «понимания» (феноменология Э.Гуссерля, по-нимающая психология и понимающая социология).

Весь спектр этих ориентации, иллюстрирующий многомерность личности в истории мышления о человеке, проявился в различных образах человека в истории конкретных наук, в том числе в биологии, психологии и социологии: «ощущающий человек» (человек как сумма ощущений, зна-ний, умений и навыков; человек как устройство по перера-ботке информации); «человек- потребитель» (нуждающийся человек; человек как система инстинктов и потребностей); «запрограммированный человек» (в поведенческих науках - че-ловек как система реакций; в социальных науках - человек как репертуар социальных ролей и сценариев); «полидеятельностный человек» - человек, осуществляющий выбор; чело-век как выразитель мотивов, смыслов и ценностей.

Приведенные выше описания различных ипостасей че-ловека как личности, а также стоящие за различными по-ниманиями личности философские традиции наглядно ил-люстрируют междисциплинарный статус проблемы личности, находящейся в поле внимания социальных и естественных наук, духовной культуры и практики. Психо-логия и социология, антропология и этнография, культу-рология и семиотика, археология и филология, политоло-гия и генетика, биология и история ищут пути преодоления межведомственных границ при анализе развития челове-ка в эволюции природы, истории общества и становле-нии индивидуальной жизни личности. При этих поисках возникает соблазн выделить одну-единственную науку, вла-деющую всей правдой о личности. Вот тогда-то и возникает ситуация, когда психология для решения своих проблем приглашает варягов и взывает к ним: «Придите и княжите нами». И по зову, а еще чаще без зова отправляются в психологию представители кибернетики, биологии, социо-логии, этики и антропологии, чтобы поведать свое пони-мание личности.

Действительно, и антропология, и этика владеют куда более целостным образом человека, чем обладающие «ча-стичным» изображением человека некоторые направле-ния традиционной психологии.

В результате в поисках выхода из кризиса в области пси-хологии личности возникают волны ее модернизации, пред-ставители которых связывают избавление психологии от ее собственных противоречий либо с успехами других смежных наук, либо с получившими широкое распространение направлениями холистической психологии или более впле-тенной в сферу этики гуманистической психологии.

Одна из этих волн может быть названа волной антропологизации. Продуктивный момент «антропологизации» в психологии личности, касается ли он обращения к ант-ропогенезу при анализе индивидных свойств личности, особой психологической антропологии как основы психо-логии субъективности (В.И.Слободчиков) или же одухот-ворения человека в романтической поэтической антропо-логии (В.П.Зинченко), весьма перспективен как источник ценностной установки на поиск целостности реального че-ловека и одновременно протест против «частичных» обра-зов человека. Вместе с тем «антропологизация» психологии личности несет серьезный риск растворения собственных вопросов психологии личности в лоне философской мето-дологии и безграничного парения над океаном эмпиричес-ких фактов, с таким трудом добытых в конкретных облас-тях психологии.

Другая волна связана с «гуманизацией» и «этизацией» в психологии личности (Б.С.Братусь, А.Б.Орлов). По выра-жению Б.С.Братуся, академическая психология была пси-хологией, в которой победителей не судят. Она утратила духовное человечное в человеке. В отличие от академичес-кой психологии, «гуманитарная» психология обладает еще нереализованным потенциалом «ценностеполагания» (не путать с «целеобразованием»), который столь желанен для растерявшей жизненные идеалы личности. Но и «гумани-тарную психологию», черпающую свои силы в истории культуры, религии, филологии и этике, подстерегает опас-ность, пользуясь излюбленным выражением Л.С.Выготс-кого, отдать «богу богово», а «кесарю кесарево», т.е. от-дать человечное в человеке - этике и религии, а тело и познавательные процессы - биологии и академической, например, когнитивной психологии.

И, наконец, еще одна из волн модернизации, касающа-яся междисциплинарного статуса личности, могла бы быть охарактеризована как прагматическая философская «вестернизация» психологии личности. Старая формула «там хорошо, где нас нет», стимулируемая раскрепощением созна-ния от так называемого «советского империализма» в пси-хологии (В.Колга), приводит к ситуации, которая напоми-нает «плюрализм у разбитого корыта» (В.П.Зинченко). Над всем, что было создано в отечественной психологии, ста-вится «нигель», и «вместо нее», а не «вместе с ней» новое измерение наполняется такими направлениями, как психо-синтез (Р.Ассаджиоли), онтопсихология (А.Менегетга), нейролингвистическое программирование (Дж.Гриндер). Бес-спорно, опыт этих направлений интересен для синтеза в психологии личности, а также для обозначения точек пере-сечения гуманистической психологии и историко-эволюционного подхода в психологии. Грустно другое: увлечение этими направлениями приводит к тому, что в отечественной психологии личности вместе с водой выбрасывается и ребенок. В результате в общей картине поиска междисциплинарного синтеза представлений о личности возникает парадоксальная ситуация: психологи на Западе, разрабатывающие методо-логию гуманитарного знания о человеке, открывают для себя Л.С.Выготского, М.М.Бахтина, Н.А.Бернштейна, Ю.М.Лотмана и С.Л.Рубинштейна (см. работы ДжТибсона, Дж.Верча, Л.Смолки, В.Маттеуса, Л.Молла, Р.Харре и др.), а отечественные психологи начинают напоминать «Иванов, не помнящих родства». Иными словами, с тем же рвением, с которым раньше через железный занавес критиковали западные направления психологии, сегодня со скепсисом поглядывают на методологию гуманитарных наук в своей стране.

Все сказанное лишний раз подтверждает, что междис-циплинарный статус проблемы личности выступает как необходимое условие поиска системных закономерностей развития человека в биогенезе, социогенезе и онтогене-зе, а не повод к растворению психологии личности в дру-гих естественных или социальных науках. Отсюда также следует, что для разрешения противоречий в психологии личности историко-эволюционный подход выделяет сквоз-ные закономерности развития человека, надстраивает бла-годаря этим закономерностям мост между различными сфе-рами исторического и естественноприродного изучения человека, а затем с опорой на конкретную методологию психологии «работает» с фактами уже в сфере собственно психологии личности.

Еще одно обстоятельство, свидетельствующее о необ-ходимости разработки историкоэволюционного подхода в психологии личности, непосредственно связано со спе-цификой переживаемого Россией исторического периода. Этот период может быть охарактеризован как период пере-хода от стабильной фазы к динамической фазе российской истории. В подобного рода период личность оказывается как бы заброшенной в историческую ситуацию развития (по аналогии с «социальной ситуацией развития» в смысле Л.С.Выготского), в которой происходит ломка традицион-ной системы ценностных ориентации, обостряется поиск личностной и групповой идентичности, возрастает влияние индивидуальных действий личности на траекторию разви-тия исторического процесса. В результате психолог для вы-работки логики действий, помогающих личности пережить драмы смутного времени, вынужден работать как психоис-торик, проектировать разные варианты ситуации истори-ческого развития, не ограничиваясь известной формулой «здесь и теперь».

Тем самым нынешнее время перемен подталкивает психолога к двойному испытанию историей. Ему пред-стоит выдержать проверку на чувствительность психо-логии личности к истории, а также на причастность пси-хологии личности к происходящим в стране переменам. Ареной для проверки чувствительности психологии по отношению к истории являются многолетние «бои за психологию в истории» (М.Блок, Л.Февр) и «бои за историю в психологии» (Л.С.Выготский). Одним из след-ствий этих многолетних дискуссий о взаимоотношениях между психологией и историей стало возникновение раз-личных гибридных дисциплин - «палеопсихологии» (Б.Ф.Поршнев), «исторической психологии» (И.Мейерсон, Ж.-П.Вернан и др.) и «психоистории» (Э.Эриксен, Л.ДеМоуз).

Другим следствием выяснения взаимоотношений между историей и психологией является пересмотр самих исходных парадигм в разных областях психологии. Впечатляю-щим примером претензий психологов на причастность к происходящим в истории событиям может служить статья с нарочито эпатирующим названием «Социальная психо-логия как история», принадлежащая известному социаль-ному психологу К.Джерджену. Интенция такого рода пере-смотра парадигм в социальных и поведенческих науках во многом обусловлена установкой на превращение своей науки в науку, делающую историю, а не только изучающую ее. Именно такой попыткой откликнуться на вызов нашего тревожно-го времени и является историко-эволюционный подход в психологии личности как конструктивной действенной пси-хологии, а также организация опирающихся на этот под-ход служб практической психологии.

Перечень оснований, высвечивающих смысл постановки проблемы историко-эволюционного подхода в психологии личности, был бы бледным и неполным без упоминания еще одного завершающего обстоятельства: альфой и омегой историко-эволюционного подхода является выделение сози-дающего методологического потенциала практической психо-логии личности, призванной в перспективе вывести устав-шую от разных академических болезней психологию личности из кризиса. При всей своей «дикости» и эклектичности прак-тическая психология личности уже на ранних этапах своего рождения выполняет конструктивную функцию преодоле-ния психологии «частичного» человека. Она также изначаль-но сопротивляется различным внугридисциплинарным и меж-дисциплинарным дроблениям знаний о развитии человека в истории природы и общества. Практической психологии лич-ности тесно только лишь в рамках возрастной, педагогичес-кой, клинической или какой-нибудь другой отдельной от-расли психологической науки. В известном смысле практическая психология обречена на то «верхоглядство», без которого не существует никакого междисциплинарного синтеза. Поэтому, пока представители академической психо-логии спорят, относить ли М.М.Бахтина или Ю.М.Лотмана к обитателям пространства «истинной» психологии, или ос-тавить их за его границей, назвав «филологом» первого и «семиотиком» второго, практические психологи, например, уже строят процесс общения с учетом диалогической теории сознания и семиотической теории культуры (см., например, сборники Charting the Agenda. Educational Activity after Vygotsky. Ed. by H.Daniels, 1994; Vygotsky and Education. Instructional Implications and Applications of Sociohistorical Psyhology. Ed. by L.Moll, 1994). Тем самым в практической психологии лич-ности могут быть преодолены внутридисциплинарные и меж-дисциплинарные барьеры, затрудняющие построение пси-хологии развития личности. Источник методологического потенциала практической психологии, на оселке которой осу-ществляется проверка сильных и слабых сторон историко-эволюционного подхода, заключается в том, что объектом приложения ее усилий изначально оказывается конкретный человек в конкретной социоисторической ситуации разви-тия. Поэтому в поисках выхода из кризиса психологии личности остается вслед за Л.С.Выготским повторить, что практическая психология - тот камень, который презрели строители - стал во главу угла историко-эволюционного подхода, разработка которого может повлечь за собой изме-нение общественного статуса психологии в России, превра-щение ее в науку, делающую историю.

При разработке историко-эволюционного подхода в пси-хологии личности необходимо учитывать возможности раз-ных уровней методологии: философского, общенаучного, конкретно-научного уровней, а также уровня методики и техники исследования (Э.Г.Юдин), позволяющих увидеть картину развития человека в самых разных временных мас-штабах - от макроэволюции природы до динамики приня-тия решения в той или иной конкретной жизненной ситуа-ции. В связи с этим среди широкого спектра концепций развития человека далее будут названы, прежде всего, те, которые определили общий методологический каркас и смысл историко-эволюционного подхода в психологии лич-ности:

* концепция понимания человека как «мира человека», порождаемого в ходе естественноисторического про-цесса становления человечества (К.Маркс); » критика идеала рациональности в различных теориях познания (М.К.Мамардашвили);

» теория перехода биосферы в ноосферу (В.И.Вер-надский);

* концепция поведения неравновесных систем в неживой и живой природе (И.Пригожий);

* синтетическая теория эволюции (И.И.Шмальгаузен);

* концепция эволюционного прогресса (А.Н.Северцов, К. М. Завадский);

* представление о преадаптации в эволюционном про-цессе (Н.И.Вавилов);

* гипотеза о роли вариативного рассеивающего отбора в антропосоциогенезе (В.П.Алексеев);

* концепция эволюции целенаправленной активности в контексте «физиологии активности» (Н.А.Бернштепн);

* семиотическая концепция культуры (Ю.М.Лотман);

* диалогическая концепция гуманитарного познания (М.М.Бахтин);

* культурно-историческая концепция развития высших психических функций (Л.С.Выготский);

* деятельностный подход в психологии (А.Н.Леонтъев, С.Л. Рубинштейн).

Наряду с указанными выше методологическими уста-новками существенную роль в разработке историко-эволюционного подхода в психологии личности также сыг-рали общепсихологическая теория установки (Д.Н.Узнадзе), Феномен коллективного знания: согласование индивидуальных... наличием значимых целей в будущем. Литература Асмолов А. Г. Психология личности : принципы общепсихологического ана­лиза. М., 1990 ...

Введение

Александр Асмолов представляет собой современного психолога, который выступает как специалист с особой культурой мышления, культурой неклассического историко-эволюционного подхода в психологии. Он считает, что психология личности формируется на ключевых идеях историко-эволюционного подхода. В своих лекциях А. Асмолов, размышляя над вопросом, для чего же нужна психология, называет психологию не просто наукой, а культурой и творчеством. И предпочитает рассматривать психологию личности именно в этом ключе.

Александр Асмолов верит, что мифы и метафоры порой лучше передают смысл мировоззрения человека, чем самые строгие научные статьи. К таким мифам относится одна из притч о великом баснописце Эллады Эзопе.

Раб Эзоп, добившийся свободы благодаря своей мудрости, из-за происков злой воли и коварства оказывается ложно обвиненным в воровстве. И тогда он задает вопрос схватившим его стражам храма:

Какая участь за кражу уготовлена рабу?

Раба побьют за прегрешение палками и вернут хозяину, - отвечают стражи.

А что ждет за тот же проступок свободного человека? - спрашивает окруживших его стражей Эзоп.

По законам Эллады свободного человека за кражу сбрасывают со скалы в пропасть, - говорят стражи.

Скажи, скажи скорей, что ты мой раб, и останешься жив, - уговаривает Эзопа его бывший хозяин.

В ответ на это предложение Эзоп поворачивается к стражам и говорит:

Где здесь пропасть для свободного человека...

Выбор Эзопа - это выбор индивидуальности, приоткрывающий суть проходящей темы, актуальность которой как никогда остра и в наше время: «Индивидом рождаются. Личностью становятся. Индивидуальность отстаивают». Выбор Эзопа - это личностный выбор людей, которые скорее предпочтут избрать ради свободы и достоинства пропасть для свободного человека, чем жизнь в ментальном и социальном рабстве.

Цель работы изучить суть историко-эволюционного подхода, который ставит во главу угла изучения новую схему детерминации развития личности, раскрывающую взаимоотношения между природой, обществом и личностью.

В этой схеме биологические свойства человека (например, темперамент, задатки) выступают как «безличные» предпосылки развития личности, которые в процессе жизненного пути становятся результатом этого развития, а общество - как условие осуществления деятельностей, коммуникаций, в ходе которых человек приобщается к миру культуры.

Подход, когда вводится предпосылка о предсуществовании личности, которая затем, в процессе развития, себя раскрывает объясняет и важный тезис А. Асмолова о том, что личность в истории была всегда.

«Итак, - пишет он, - на самых разных этапах человеческой истории в развитии культуры ведут между собой нескончаемый диалог социотипическое и индивидуальное поведения личности. Наличие этого диалога служит доказательством того, что в истории не было безличного периода существования общества».

В данной работе будут рассмотрены подлинное основание и движущая сила развития личности, как совместная деятельность, в которой осуществляется социализация личности, в том числе - усвоение заданных социальных ролей, культурных норм восприятия, мышления и поведения. Однако ролевое поведение - это только начальная точка отсчета в развитии личности. Преобразуя нормативно-ролевую деятельность в ситуациях выбора, личность заявляет о себе как об индивидуальности, жизненный путь которой часто становится историей отклоненных и изобретенных альтернатив.

Можно с уверенностью утверждать, что Асмолов прав в том, что эволюция образа жизни, развитие психики человека в биогенезе, социогенезе и персоногенезе приводят к появлению личности как особого «элемента» системы, обеспечивающего ориентировку в мире социальных отношений и преобразование образа жизни.

Связь между индивидом, несущим видовой опыт человечества (опыт биогенеза, антропогенеза и индивидуального онтогенетического развития человека), личностью, приобщающейся к различным картинам мира и типовым формам поведения в социогенезе как истории человечества, и индивидуальностью, строящей себя и мир в персоногенезе как жизненном пути человека, передается формулой:

«Индивидом рождаются.

Личностью становятся.

Индивидуальность отстаивают». (А. Асмолов.)

А. Асмолов об индивидуальности, мировоззрении, личностном смысле и социальном бессмертии личности в истории человечества

При обращении к истокам этимологии термина «личность» чаще всего ссылаются на греческое или латинское происхождение этого термина, обозначающее «persona» как «маску», «роль актера», исполняющуюся в театре (ср. рус. «личина»). В контексте философских и психологических традиций представляет интерес разграничение в немецком языке терминов «Persönlichkeit» и «Personalität». Немецкий термин «Persönlichkeit» близок по значению к латинскому «persona» и отражает внешнее, публичное проявление человека, производимое им на других людей. Термин «личность» в значении «Personalität» (ср. рус. «личностность») характеризует, скорее, самобытный внутренний мир человека, автономность человека, его самосознание, его возможности осуществления свободного выбора и самоопределения.

Индивидуальность - это единство неповторимых индивидных и личностных свойств конкретного человека. Индивидуальность проявляется в чертах темперамента, характера, привычках, преобладающих интересах, в качествах познавательных процессов (восприятия, памяти, мышления, воображения), в способностях, индивидуальном стиле деятельности и т.д. Нет двух одинаковых людей с одинаковым сочетанием указанных психологических особенностей - личность человека неповторима в своей индивидуальности. «Индивидом рождаются, личностью становятся, а индивидуальность отстаивают».

Сущность индивидуальности связана с самобытностью индивида, его способностью быть самим собой, быть независимым и самостоятельным.

Соотношение индивидуальности и личности определяется тем, что два способа бытия человека, два его различных определения. Несовпадение же этих понятий проявляется, в частности, в том, что существуют два отличающихся процесса становления личности и индивидуальности.

Становление личности есть процесс социализации человека, который состоит в освоении им своей родовой, общественной сущности. Это освоение всегда осуществляется в конкретно-исторических обстоятельствах жизни человека. Становление личности связано с принятием индивидом выработанных в обществе социальных функций и ролей, социальных норм и правил поведения, с формированием умений строить отношения с другими людьми. Сформированная личность есть субъект свободного, самостоятельного и ответственного поведения в социуме. Становление индивидуальности есть процесс индивидуализации объекта.

Индивидуализация - это процесс самоопределения и обособления личности, ее выделенность из сообщества, оформление ее отдельности, уникальности и неповторимости. Ставшая индивидуальностью личность - это самобытный, активно и творчески проявляющий себя в жизни человек.

Например, специфика такой особой деятельности общения, как искусство, в том и состоит, чтобы, по выражению А.Н.Леонтьева, суметь побороть равнодушие значений, прорваться за «значенческий», выражающий стереотипы слой восприятия и поведения и передать личностные смыслы. Именно искусство является одним из самых могучих источников трансформации смысловой сферы личности.

Из всего сказанного вытекает, что с помощью рациональных вербальных методов вряд ли удастся оказать психологическую поддержку личности, помочь человеку найти мировоззрение. Ведь мировоззрение - это не просто сумма знаний о мире. Мировоззрение представляет собой образ мира, приобретший личностный смысл и составляющий ядро индивидуальности личности.

Мотивы человека, совершающего личностный выбор и отстаивающего свое Я, отличны от мотивов-суррогатов, встречающихся в тех случаях, когда ценность «быть личностью» приводит к возникновению особого феномена - феномена «игра в личность». Случается, что эту игру принимают за подлинное, легкость в выборе решения - за смелость, категоричность - за убежденность, всеядность - за разносторонность и многогранность интересов личности. Случается, но рано или поздно подделка неизбежно рас познается. Это и неудивительно. Больно уж резко по своей психологической природе отличаются, как старательно их ни маскируй, обиходные интересы, проявляемые личностью под влиянием «мотивов-стимулов», от интересов личности, отважившейся сделать выбор. Это интересы, взятые напрокат, проскальзывают сквозь личность, по сути не затрагивая ее. Личность сбрасывает их, когда приходит срок, как змея сбрасывает кожу.

Другое дело - смыслообразующие ценности и мотивы индивидуальности личности. Они не берутся извне, а рождаются внутренним выбором и приобретают личностный смысл, то есть превращаются в достояние личности. Они могут быть и не столь броски, как интересы, задаваемые модой. Они нередко кажутся невыразительными и чудаковатыми, как пронесенный одним зоологом через всю жизнь интерес к изучению строения дождевого червя. Когда его спросили, можно ли отдавать такому скучному делу всю жизнь, он удивился и ответил: «Червь так длинен, а жизнь так коротка». Кому есть дело, например, до увлечения замечательного биолога А.А.Любищева битвой при Сиракузах или до коллекционирования земляных блошек, которым А.А.Любищев занимался почти всю жизнь.

Специфическая черта подлинных смыслообразующих ценностей и мотивов заключается в том, что все эти интересы нанизаны на стержень ведущего смыслообразующего мотива, ведущей линии жизни.

Сказанное ни в коем случае не следует понимать так, что идеалы личности выстраиваются в шеренгу, идеально подогнанную к избранной цели. Они могут сочетаться с ней или, напротив, вступать в противоречие, конфликт, но они обязательно должны предстать на суд, на котором спросится, что они значат для личности. Так, гениальный французский математик Э.Галуа, для которого, казалось бы, не было величайшей ценности в жизни помимо алгебры, вышел на Вандомскую площадь и, подняв бокал с возгласом: «За здоровье Луи Филиппа!», символически направил острие кинжала в сердце. Противоречат ли эти действия Галуа его интересу к математике? Разумеется, да. Восстав с республиканцами против Луи Филиппа, Э.Галуа погибает, так никогда и не узнав, что его открытие впоследствии получит признание и принесет ему мировую славу. За математическими исследованиями Галуа и за его борьбой с королем стояли смыслообразующие мотивы, и спрашивать, какой из них важнее, бессмысленно. Важно, что деяния и идеалы, связанные с этими мотивами, утверждали его как индивидуальность, а сами его мотивы явились подлинными вершинами жизненного пути.

История Галуа - пример того, что индивидуальность личности шире своей профессии. Если индивидуальность разносторонняя, многовершинная, то возникает одно характерное явление: ее даже по профессиональному признаку не удается вместить в узкие рамки профессии. Спросите, кем был по профессии В.И.Вернадский. Геохимики ответят, что геохимик, физики - физик, философы - философ. А кем был А.А.Любищев - биологом, историком науки, философом? Опять нет однозначного ответа. Чем бы ни занимался человек, мотив которого был найден в результате личностного выбора, он везде оставит значимый след, всюду проявит себя как индивидуальность. Быть личностью - это значит иметь активную жизненную позицию, о которой можно сказать: «На том стою и не могу иначе». Быть личностью - это значит осуществлять выборы, возникшие в силу внутренней необходимости, уметь оценить последствия принятого решения и держать за них ответ перед собой и миром. Быть личностью - это значит обладать свободой выбора и нести через всю жизнь бремя выбора. Через созидание ради культуры достоинства, ради того образа жизни, который имеет для индивидуальности личностный смысл, она обретает свободу и свое социальное бессмертие.

2. Философская методология исследования личности как целостный и объединяющий инструмент всех научных отраслей

В книге А.Асмолова «Психология личности» в качестве высшего уровня методологии науки выступает философская методология, задающая общую стратегию изучения принципов познания и построения категориального аппарата в социологии, истории, философии, этнографии, археологии, антропологии, культурологии, семиотике, биологии человека - словом, в любой конкретной области человекознания, в том числе и в психологии.

Роль философской методологии изучения человека с развитием конкретных наук не уменьшается, а возрастает. Любая конкретная наука в зависимости от задач, стоящих перед ней, видит свой объективно существующий пласт проявлений человеческой жизни и по нему порой пытается составить представление о жизни в целом. Так, например, общая биология видит в человеке организм, обладающий рядом особенностей, сближающих человека с любыми другими проявлениями жизни на земле: обмен веществ, наличие генетической программы, передающейся из генерации в генерацию, и т.п. Биология человека ставит своей целью изучение специфических особенностей индивида как представителя вида Homo sapiens, обладающего рядом существенных отличий от любых других биологических видов. Кибернетика - наука о системах и методах управления машинами, живыми организмами - изучает человека как адаптивную саморегулирующуюся систему, имеющую аналоги как в живой, так и в неживой природе. Филология, исследующая, в частности, человека в античной трагедии, рассказывает о герое, не отягощенном бременем внутренних переживаний и сомнений, а совершающем поступки и деяния, предписанные судьбой. Если представить, что специалисты разных конкретных наук поставят своей общей целью выяснить, что же такое человек, то при всех их стараниях целостный, интегративный образ человека так и не возникнет. И дело здесь не только в различии языков науки и процедур исследования, характере задач, стоящих в разных отраслях человекознания. Основная трудность состоит в том, что в каждом объективно существующем предмете конкретной науки о человеке используются лишь элементы некоторого целого, которые иногда принимаются за само это целое: организм, биологический индивид, античный герой становятся опорными пунктами построения единого образа человека.

Между тем задача междисциплинарного синтеза представлений о человеке неизменно ставится в науке и вовсе не носит чисто абстрактного познавательного характера. Представители разных отраслей человекознания рано или поздно сталкиваются с необходимостью сотрудничества друг с другом. В одних случаях потребность в таком сотрудничестве очевидна: общая биология и кибернетика взаимно обогащают друг друга, описывая универсальные закономерности регуляции живых систем. В других случаях задача междисциплинарного синтеза - синтеза биологии и искусства - может показаться надуманной. Однако если вспомнить выдающегося флорентийского скульптора Микеланджело, с риском для жизни изучавшего анатомию человеческого организма, то поиск взаимосвязи биологии человека с искусством перестает казаться праздным любопытством.

личность асмолов мировоззрение бессмертие

3. Функции философской методологии

Интегративную функцию в познании человека выполняет философская методология науки, которая выделяет развитие человека в природе и обществе как предмет философского познания.

В одной из последних работ Б.Г.Ананьева «О проблемах современного человекознания» (1977) непосредственно говорится о том, что решение проблемы человека требует выхода за границы психологии. Он выделяет три особенности развития науки, свидетельствующие о зарождении человекознания: «Первой из них является превращение проблемы человека в общую проблему всей науки в целом, всех ее разделов, включая точные и технические науки. Вторая особенность заключается во все возрастающей дифференциации отдельных дисциплин и их дроблении на ряд более частных учений. Наконец, третья особенность современного научного развития характеризуется тенденцией к объединению различных наук, аспектов и методов исследования человека в различные комплексные системы, к построению синтетических характеристик человеческого развития.

Эти особенности связаны с возникновением новых научных дисциплин и соединением посредством их многих ранее далеких одна от другой областей естествознания и истории, гуманитарных наук и техники, медицины и педагогики. Встречное движение при изучении развития человека в природе и обществе представителей философской методологии и конкретно-научной методологии - обязательное условие прогресса человекознания. Однако такого рода встречное движение лишь тогда становится осмысленным и продуктивным, когда представители конкретных наук опираются на философскую методологию, признавая за ней функцию интегратора, архитектора при строительстве предмета науки и осуществлении междисциплинарных исследований, а философы не чураются новых открытий в конкретных науках и не подменяют движение идей движением слов.

Критико-конструктивная функция философской методологии подвергает сомнению принятые в качестве аксиом, исходных постулатов, предельных категорий достижения науки или мировоззрения определенного исторического периода, которые возводятся в ранг незыблемых, вечно существующих истин. Эти истины, становящиеся фундаментом тех или иных научных учений и мировоззрений, часто превращаются в бытующие в культуре стереотипы, надсознательные установки, схематизмы сознания. Они объединяют сообщества ученых, которые руководствуются ими, переставая давать себе отчет в историко-культурном происхождении этих стереотипов. И только когда развивающееся научное знание приводит к появлению различного рода парадоксов, внутренних противоречий, потока не укладывающихся в старые схемы фактов, в фокус внимания философской методологии попадают постулаты, тормозящие развитие науки.

Мировоззренческая нормативно-аксиологическая функция. Она заключается в этигической оценке общенаучных и конкретно-научных построений и создании тех идеалов и ценностных норм, которым должен соответствовать образ человека в научной картине мира.

При игнорировании мировоззренческой функции философской методологии в конкретных науках начинают складываться свои образы «плохого» или «хорошего» человека, принимаемые за естественные свойства его природы. Так, американский психолог Э.Стауб, например, предваряет исследование личности обсуждением допущений, является ли человек по своей природе изначально «хорошим» или «плохим». Он указывает на разноголосицу мнений по этому вопросы.

Например, Сократ считал, что человек потенциально совершенен и через самопознание может прийти к скрытому в его природе доброму началу. Некоторые философы прошлого полагали, что человек изначально альтруистичен, то есть он сразу рождается «хорошим». Современные представители гуманистической психологии А.Маслоу и К.Роджерс допускают, что человек по природе «добр», а психотерапия должна помочь более полному раскрытию доброго начала, спрятанного в недрах человека, стремления к любви и творчеству, принятию других людей.

Психологи других направлений, например основатель психоанализа З.Фрейд, придерживались допущения, что человек изначально агрессивен и эгоистичен, а общество обуздывает его эгоистические порывы. Иными словами, человек от природы «плох». Между тем принять ту или иную точку зрения, по мнению Э.Стауба, не позволяет равное количество фактов, свидетельствующих как о проявлениях агрессии, так и о доброжелательности в самом раннем детском возрасте. Итак, философская методология выполняет интегративную, критико-конструктивную и мировоззренческую функцию в человекознании. Она помогает увидеть наиболее общие закономерности развития мышления о человеке в природе и обществе, присущие самым разным областям человекознания, и участвует в социальном конструировании идеала человека.

Благодаря философской методологии удается сделать первый шаг на пути решения вопроса о методе, о том, как изучать личность в психологии. Для того чтобы приблизится к видению человека в различных науках, необходимо перейти на воображаемой шкале философской оптики к иному масштабу и взглянуть на человека сквозь особую линзу, задаваемую системным историко-эволюционным подходом в человеко-знании.

Историко - эволюционный подход изучения человека как полисистемное видение

Некоторые представители конкретных наук о природе, обществе и человеке, в том числе и психологии, не видят особой необходимости в обращении к методологии системного подхода. Причина этого порой заключается в том, что системный подход подменяется общей теорией систем, которая, как правило, оставляет за занавесью своих разработок принципы развития и историзма и ограничивается уже достигнутым в конкретных науках «моносистемным» видением действительности.

Биологи знают, что человек - целостный организм; психологи знают, что личность - целостная система; социологи знают, что общество - это система. Иными словами, представители каждой из конкретных наук являются обладателями «моносистемного» видения своих объектов, то есть видения их как целостных систем. Иной пласт видения человека открывается при использовании полисистемного знания (В.П.Кузьмин), рассматривающего человека как «элемент», который живет одновременно многими мирами - миром семьи, миром этноса, миром класса, миром природы и общества. Такого рода системный подход прорывает границы специальных дисциплин и открывает новые возможности для развития современного человекознания, разработки представлений о закономерностях исторической эволюции человека в природе и обществе.

Рост вариативности элементов системы - критерий эволюционного прогресса. Из теории А.Н.Северцова об изменениях образа жизни как основе прогресса, представлений о синтезогенезе и сегрегациогенезе эволюционирующих систем вытекает, что именно в системе «элемент», («индивид», «личность», «индивидуальность») приобретает возможности для вариативности, проявления индивидуальной изменчивости. Индивидуальные особенности активного «элемента», сколь бы отличными, самобытными они ни казались, в самой своей основе имеют системное происхождение, самим фактом своего существования обязаны системе.

Индивидуальность личности, какой бы самобытной, неповторимой и непредсказуемой она ни была, порождается присущим системе образом жизни.

В свете описанных выше положений представляется необоснованным противопоставление «элемента» - «системе», «вариативности индивида» - «виду», «индивидуальности личности»- «обществу».

Эти противопоставления являются следствием «моносистемного» видения человека, пытающегося решить вопрос о том, «для чего» возникает личность в естественноисторическом процессе развития общества, замыкаясь в пространстве организма.

Если пытаться отвечать на этот вопрос с позиции традиционной психологии, исследующей отдельного субъекта, его познавательную, мотивационно-эмоциональную и волевую сферы, то оказывается, что личность - высшая интегрирующая инстанция, управляющая психическими процессами, «хозяин» психических функций (В.Джемс) и т.п.

В результате личность предстает в традиционной психологии как поставленная где-то «над» психическими процессами, а главное ее предназначение заключается в том, чтобы собрать эти процессы в единый пучок психических функций и придать им определенную направленность. Такого рода решение вопроса о природе личности помещает личность как вне психики, так и вне общества.

Многомерность личности как исходная характеристика понимания личности

Выделение многомерности как исходной характеристики понимания личности в неклассическом историко-эволюционном подходе позволяет охарактеризовать историю развития представлений о личности как историю открытий различных измерений личности в действительности, а не историю заблуждений или ошибок.

Именно многомерность феноменологии личности нашла свое отражение в различной этимологии и определениях личности, встречающихся в философии, гуманитарных, социальных и естественных науках о человеке, а также выступила как основание для выделения следующих аспектов понимания проблемы личности: многогранность феноменологии личности, отражающая многообразие проявлений человека в эволюции природы, истории общества и собственной жизни человека.

Рассмотрим несколько Ипостасей человека, раскрывающие его сущность и существование как личности в историко-эволюционном подходе.

Человек как:

Многомерное существо, проявляющееся одновременно как участник историко-эволюционного процесса;

Носитель социальных ролей и программ социотипичного поведения;

Субъект выбора индивидуального жизненного пути, в ходе которого осуществляется преобразование природы, общества и самого себя;

Пристрастное диалогичное полидеятельностное существо, сущность которого порождается, преобразуется и отстаивается в существовании - в мире, в других людях, в себе самом;

Субъект свободного ответственного целенаправленного поведения, выступающий как ценность в восприятии других людей, в том числе и самого себя, и обладающий относительно автономной устойчивой целостной системой многообразных индивидуальных качеств, характеризующих его самобытность и неповторимость в изменяющемся мире.

Для того, чтобы проанализировать, как индивид вовлекается в различные отношения (межличностные, социальные), необходимо четко выделить различные планы исследования системных качеств личности.

Так, например, исследование существующих у определенной социальной группы представлений о взаимоотношениях между «руководителями вообще» и «подчиненными вообще» - это одна плоскость изучения личности; исследование «нормативно-ролевых» отношений между участниками совместной деятельности - вторая плоскость; изучение отношений между людьми, при которых мотивы одного человека приобретают субъективную ценность, личностный смысл для другого человека - еще одна плоскость анализа системных качеств личности в развитии общества.

Для решения вопроса о соотношении общественных и межличностных отношений представляется целесообразным выделить три уровня анализа системных качеств личности в общественных отношениях, условно обозначаемые как уровни анализа личности в системах «роль-для-всех», «роль-для-группы», «роль-для-себя».

6. Принципы историко-эволюционного подхода к пониманию человека

Принцип 1. Эволюция любых развивающихся систем предполагает взаимодействие двух противоборствующих тенденций - тенденции к сохранению и тенденции к изменению данных систем.

При описании родовых качеств человека, проявляющихся в стереотипизированных адаптивных формах поведения, их характеризуют как социотипические проявления личности в социальной системе. При характеристике системно-интегральных качеств человека, проявляемых им в непредсказуемых ситуациях, которые не удается преобразовать на основе стереотипизированного поведения, употребляют понятие «индивидуальность личности». Введение этого разграничения позволяет отразить существующие в единстве тенденции к сохранению и изменению, присущие жизнедеятельности человека как «элемента» различных развивающихся систем. Благодаря указанному пониманию терминов «личность как социальный тип» и «личность как индивидуальность» также удается связать социотипические проявления человека с реализацией родовой типичной социально-унаследованной программы данной социальной общности и одновременно выделить неповторимые проявления человека, обеспечивающие в конечном итоге историческую изменяемость этой общности. И, самое главное, данное разграничение помогает передать эволюционный смысл индивидуальности личности: за проявлениями индивидуальности выступают потенциальные возможности бесконечных линий творческого эволюционного процесса жизни. Анализ природы индивидуальности человека, ее функционального значения в эволюционном процессе приводит к выделению принципов системного историко-эволюционного подхода к человеку, касающегося вопросов о саморазвитии различных систем и о соотношении родовой адаптивной стратегии развития этих систем с неадаптивной стратегией или, используя термин Н.И.Вавилова, преадаптивной стратегии развития их элементов, несущих индивидуальную изменчивость.

Принцип 2. В любой эволюционирующей системе функционируют избыточные преадаптивные элементы, относительно независимые от регулирующего влияния различных форм контроля и обеспечивающие саморазвитие системы при непредвиденных изменениях условий ее существования.

В эволюционирующих системах возникают и проявляются различные виды активности включенных в эти системы «элементов», которые непосредственно не приводят к адаптивным прагматическим эффектам, удовлетворяющим нужды данных систем и обеспечивающим их сохранение, устойчивость.

Преадаптивные формы активности в биогенезе, антропогенезе и социогенезе. Ярким примером проявления филогенетических зачатков возникновения преадаптивной активности в биологических системах являются игры животных. Различные биологи и этологи словно соревнуются между собой, стремясь предлагаемыми характеристиками игры подчеркнуть ненужность этого вида поведения животных для биологической адаптации. Игровое поведение животных называют «избыточным», «мнимым», «действиями вхолостую», «вакуумной активностью» и т.п. И действительно, игровая активность не влечет за собой прямого адаптивного эффекта. Но именно в силу этой особенности игровой активности в ней оттачиваются унаследованные формы поведения, до того, как они предстанут перед судом естественного отбора (К.Э. Фабри). Таким образом, сама игра создает наибольшие возможности для неограниченного проявления индивидуальной изменчивости организма, а тем самым накопления опыта действования при переменах условий существования данного биологического вида.

Эволюция происходит скачкообразно, и при этом во вновь возникшей форме есть некий запас способностей, нереализуемых непосредственно, как бы ненужных виду в данный момент, но полезных для него в дальнейшем. У вида оказываются скрытые возможности, которыми он сумеет воспользоваться только в процессе своего длительного существования, но не сразу же по возникновении. Вид, таким образом, может приспосабливаться, изменять формы поведения, не меняя морфологии своих органов. Это "прыганье на ступеньку с запасом" и приводит к тому, что процесс эволюции приобретает прерывистый характер. Решение вопроса о причинах возникновения человека в антропогенезе, отличиях образа жизни человека от образа жизни животных связывается тем самым с поиском преадаптивных избыточных форм поведения, существующих наряду с утилитарной деятельностью изготовления и употребления орудий.

Если взглянуть через призму этих представлений на социальные карнавальные и смеховые действия, поступки шутов и «ведьм», деяния еретиков, феномен странных «лишних людей», то оказывается, что подобного рода неадаптивные, кажущиеся избыточными для адаптивного функционирования социальной общности акты - обязательное условие исторической изменяемости этой общности, его эволюции. Так, смеховые социальные действия словно заботятся о том, чтобы культура не зашла в своем развитии в тупик, не достигла состояния равновесия, равносильного неподвижности и... смерти. Они создают неустойчивый нелепый мир «спутанной знаковой системы», в котором царят небылицы, небывальщина, а герои совершают неожиданные поступки. Раскрывая историко-культурный эволюционный смысл феномена «дурака», Д.С.Лихачев замечает: «Что такое древнерусский дурак? Это часто человек очень умный, но делающий то, что не положено, нарушающий обычай, приличие, принятое поведение, обнажающий себя и мир от всех церемониальных форм - разоблачитель и разоблачающийся одновременно, нарушитель знаковой системы, человек, ошибочно ею пользующийся». Эволюционное значение индивидуальности «лишнего человека» в том и состоит, что она несет такой вариант развития культуры, который в настоящий момент существования культуры не принимается, а в ряде случаев жестко элиминируется.

Описанный круг проявлений преадаптивной активности в биогенезе, антропогенезе и социогенезе является необходимым моментом саморазвития системы, увеличения возможностей ее эволюции.

Таким образом, на разных уровнях функционирования человека как «элемента» развивающихся систем - на уровне человека как индивида в биогенезе и антропогенезе, на уровне личности как индивидуальности в социогенезе - проявляются преадаптивные, избыточные формы активности, которые выражают тенденцию к их изменению и тем самым выступают как необходимый момент эволюционного процесса данных систем. В переломные периоды жизни развивающихся систем (биологические катаклизмы, социальные кризисы) значение преадаптивной активности входящих в эти системы элементов возрастает и приоткрывает ее эволюционный смысл. Так, например, кажущиеся излишними преадаптивные действия Джордано Бруно, взошедшего ради своих убеждений на костер, выступают как цена за адаптацию развивающейся социальной общности в целом, ее прогресс. В эволюции нередко неадаптивные действия индивида выступают как «цена» за адаптацию вида.

Человек оказывается «вещью среди вещей, частью природы или/и надприродным «единственным» духовным субъектом»; «животным и/или социальным существом»; «пассивным рабом обстоятельств и прошлого опыта, марионеткой социальной среды и/или активным, свободным творцов»; «родовым обезличенным носителем общественных отношений и/или самобытной несравнимой индивидуальностью». Эти же противоречия выступают в несколько иной форме при постановке вопросов: «человек и/или природа», «человек и/или общество», «человек и/или мир», «общественное и/или индивидуальное» и т.д.

7. Основные принципы деятельностного подхода изучения личности

А.Н. Леонтьев писал: Личность порождается в его деятельности, которая осуществляет его связи с миром. Первые активные и сознательные поступки - вот начало личности. Становление ее происходит в напряженной внутренней работе, когда человек как бы постоянно решает задачу, «чему во мне быть»... Чем больше действие человека отклоняется от типичных действий большинства людей, тем вернее, что за ним стоят «внутренние» личностные факторы - внутренние «диспозиции» (предрасположенности к действиям)... Совместная деятельность в конкретной социальной системе по-прежнему детерминирует развитие личности, но личность, все более индивидуализируясь, сама выбирает деятельность, а порой и тот образ жизни, которые определяют ее развитие...

Под деятельностью А. Асмолов понимает такую реальность, в рамках которой можно объяснить и развитие психики человека, и становление его личности; главный механизм развития психики - интериоризация человеком в совместной деятельности социального опыта и экстериоризация в творчестве внутреннего опыта человека; основной механизм становления личности - ориентировка (выбор и самоопределение) в многообразии совместных деятельностей; так сказать, глубинный, интимный механизм формирования психики - сигнификация и овладение человеком его собственным поведением.

Под сигнификацией понимается создание и употребление человеком знаков, с помощью которых он вначале оказывает влияние на поведение других людей, а затем использует их как средство, особое орудие овладения собственным поведением... Поиск «двигателя», дающего начало активности личности, необходимо искать в тех рождающихся в процессе потока деятельностей противоречиях, которые и являются движущей силой развития личности... Выступая как источник развития личности, социально-исторический образ жизни как бы задает появившемуся на свет человеку сценарий, втягивая его в определенный распорядок действий. Жесткость этого распорядка действий зависит прежде всего от того, насколько варьирует в конкретном социально-историческом образе жизни свобода выбора тех или иных видов деятельности.

Обратим внимание, что в предложенной схеме человек «выбирает» виды деятельности, «овладевает» собственным поведением, решает задачу, «чему в нем быть» и т.п., то есть он уже сознателен и сформирован, но его личность была на заднем плане и до поры до времени не осознавалась. Однако что тогда объясняется, ведь главное - как раз понять, откуда эта личность взялась и как она сформировалась?

Стоит обратить внимание, что А. Асмолов в исследовании психологии личности выступает не просто как психолог, а одновременно и как методолог. Его замысел такой: начать с общих характеристик человека в философии, затем охарактеризовать человека в рамках системного подхода, потом в теории деятельности (в варианте Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева), наконец, получив все эти характеристики человека, охарактеризовать последнего собственно на территории психологической науки. Почему же А. Асмолов обращается к перечисленным непсихологическим дисциплинам, куда отчасти можно отнести и теорию деятельности?

Проблемы развития личности с позиций историко-эволюционного деятельностного подхода

Первая из этих проблем касается изучения социогенетических предпосылок возникновения и развития личности в истории общества, на оси «исторического времени». Уже сама постановка этой проблемы приводит исследователей к изучению возникновения феномена личности и его значения в истории развития общества; разработке представлений об историческом характере кажущихся порой вечными возрастных периодизаций - детства, юности и т.п.; исторической обусловленности ритма смены разных сфер жизнедеятельности (игры, труда, досуга) и т.п.

Вторая проблема связана с изучением развития личности в разных культурах «социального пространства» данной эпохи, а также в разных больших и малых социальных группах данной культуры. Анализ этой проблемы дает возможность выявить конкретное содержание функционально-ролевых качеств личности, избежать смешения стереотипов культуры со свойствами индивидуальности и, главное, обнаружить закономерности развития личности в процессе развития тех или иных социальных групп. В решение этой проблемы наибольший вклад вносит социальная психология. Новые ракурсы видения проявлений жизни личности в разных культурах открываются в начинающих развиваться этнопсихологических исследованиях.

Третья проблема связана с построением периодизации развития личности в социальных группах. В ходе этого направления исследований личности наибольшее внимание привлекают проблемы перехода от содействия в онтогенезе к самоконтролю поведения личности, о превращении «только знаемых» идеалов и ценностей образа жизни в смыслообразующие мотивы поведения личности.

Эти вопросы удается решить на основе исследований механизмов социализации как интериоризации социальных норм в процессе совместной деятельности ребенка и со взрослыми, и со сверстниками.

Заключение

«Выделение многомерности как исходной характеристики личности в неклассическом историко-эволюционном подходе, - пишет Асмолов, - позволяет охарактеризовать историю развития представлений о личности как историю различных измерений личности в действительности, а не историю заблуждений и ошибок (как это считал Л.С. Выготский)».

Л. Хьелл и Д. Зиглер пытаются объяснить существование множества теорий личности, по-разному трактующих одно и то же поведение человека, тем, что психологическая теория - это не строгая модель, а, скорее, «умозрение» и «интерпретация» наблюдаемого поведения. «Теория - это система взаимосвязанных идей, построений и принципов, имеющая своей целью объяснение определенных наблюдений над реальностью. Теория по своей сути всегда умозрительна и поэтому, строго говоря, не может быть правильной или неправильной... Теория личности является объяснительной в том смысле, что она представляет поведение как определенным образом организованное, благодаря чему оно становится понятным. Другими словами, теория обеспечивает смысловой каркас или схему, позволяющую упрощать и интерпретировать все, что нам известно о соответствующем классе событий.

Методологический смысл историко-эволюционного подхода в психологии личности состоит также в том, что этот подход помогает увидеть перспективу перехода от изучения проблем развития психики в эволюции, столь характерного для деятельностного подхода в психологии, к изучению психики как конструктивного фактора самой эволюции и тем самым навести мост между психологией и другими науками о развитии человека в природе и обществе. На этом пути и открывается в новом свете широко обсуждаемое предназначение психологии как ведущей науки о человеке, способной конструировать «поле предметных значений» как особое интерсубъективное измерение действительности.

Совершенно очевидно, что А. Асмолов не является социальным инженером в духе Выготского, и анализ его работ показывает, что он работает на личность, а также культуру либерально-демократического типа. Тем более что в отношении к теориям личности А. Асмолов исходит из признания необходимости.

Нельзя стать личностью, копируя кого бы то ни было. Могут получиться лишь убогие односторонности. Строительство собственной личности не может быть осуществлено по какому-то типовому проекту. Как максимум, здесь можно получить только общие установки.

На разных этапах становления человеческой мысли, к каким бы феноменам действительности ни обращалось познание, оно вынуждено было обращаться к феномену человеческой личности и пытаться найти ответы на вопросы о месте человека в мире, его происхождении, предназначении, достоинстве, смысле существования, роли в истории, его уникальности и типичности, в том числе и на вопросы о том, как прошлое, настоящее и будущее определяют жизнь человека, границы его свободного выбора.

Перефразируя высказывание П.П.Блонского о том, что поведение может быть понято только как история поведения, необходимо сказать: психология личности может быть понята только как история развития изменяющейся личности в изменяющемся мире. Именно это положение лежит в основе системного историко-эволюционного деятельностного подхода к изучению развития личности, представленного в исследуемом учебнике А.Асмолова «Психология Личности».

Список использованных источников

1.Асмолов А.Г. Психология личности. М., 2001.

.Асмолов А.Г., Леонтьев Д.А. Личность. Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2001. Т. 2.

.Размышления о психологии личности. Видео-лекция №1.

.Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса. Собр. соч.: В 6 т. М., 1982. Т. 1.

.Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1972.

.Розин В.М. Семиотические исследования. М., 2001.

7.Розин В.М. Возможно ли целостное изучение личности? Статья.

Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб.: Питер, 2001.