Андросенко Н., адъюнкт кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России.

Согласно УПК РФ процессуальное решение - это решение, принимаемое судом, прокурором, следователем, дознавателем в установленном законом порядке (п. 33 ст. 5). Уголовно-процессуальным законодательством определены основания и условия принятия того или иного процессуального решения, т.е. все те обстоятельства, с которыми связывается возможность принятия такого решения.

Признание подозреваемым, обвиняемым своей вины в совершении преступления не указывается в качестве условия принятия какого-либо процессуального решения. Законодатель очень аккуратно подходит к использованию формулировки "признание вины". Такая позиция законодателя объясняется пересмотром отношения к признанию подозреваемым, обвиняемым вины. Доказывание вины любыми средствами было одним из постулатов инквизиционного процесса, в котором "царицей доказательств", определявшей истинность приговора, было признание лицом своей вины. Современное уголовно-процессуальное законодательство отказалось от придания такого значения "признательным" показаниям.

Не оспаривая опасности преувеличения роли признания подозреваемым, обвиняемым своей вины в совершении преступления, считаем, что в некоторых случаях его следует закрепить в качестве необходимого условия принятия ряда процессуальных решений. Например , при принятии решения о рассмотрении уголовного дела в особом порядке, предусмотренном гл. 40 УПК РФ.

Признание обвиняемым вины в качестве необходимого условия особого порядка рассматривают А.С. Александров, Н. Дубовик, И.Л. Петрухин и др. Они считают, что, если вина не будет признана или будет признана частично, судья обязан прекратить производство в рамках гл. 40 УПК РФ и назначить судебное разбирательство в общем порядке <1>.

<1> См.: Александров А.С. Основание и условия для особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением // Государство и право. 2003. N 12. С. 48 - 49; Петрухин И. Роль признания обвиняемого в уголовном процессе // Российская юстиция. 2003. N 2. С. 24 - 26.

Иную позицию занимают А.А. Шамардин и М.С. Бурсакова, которые полагают, что согласие с обвинением не идентично признанию вины, отсюда следует, что обвиняемый, согласившийся с обвинением, может и не признавать своей вины в совершении преступления <2>. Правоприменительная практика, по их мнению, искаженно трактует нормы гл. 40 УПК РФ, рассматривая понятия "согласие с обвинением" и "признание вины" как идентичные. Это соответственно предполагает, что для проведения судебного разбирательства в особом порядке обвиняемый должен полностью признать свою вину. УПК приводит к ошибочному выводу о том, что вина в рамках такого вида производства "априори считается доказанной" <3>, это "придает признанию вины неоправданно высокую роль в доказывании, ориентирует органы расследования на получение такого признания любой ценой, с тем чтобы в последующем можно было получить практически гарантированный результат в виде обвинительного приговора, даже если других доказательств по делу явно недостаточно для опровержения презумпции невиновности" <4>.

<2> См.: Шамардин А.А., Бурсакова М.С. К вопросу о правовой природе особого порядка судебного разбирательства и проблемах его совершенствования // Российский судья. 2005. N 10. С. 14.
<3> См.: Халиков А. Вопросы, возникающие при особом порядке судебного разбирательства // Российская юстиция. 2003. N 1. С. 64.
<4> Шамардин А.А., Бурсакова М.С. Указ. соч. С. 14.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 декабря 2006 г. N 60 "О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел" разъясняет, что под обвинением, с которым соглашается обвиняемый, заявляя ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке, следует понимать фактические обстоятельства содеянного обвиняемым, форму вины, мотивы совершения деяния, юридическую оценку содеянного, а также характер и размер вреда, причиненного деянием обвиняемого <5>. Обстоятельства, подлежащие доказыванию (в том числе форма вины и виновность лица в совершении преступления) находят свое отражение в предъявленном обвинении. Поэтому полагаем, что согласие с предъявленным обвинением предполагает признание вины в совершении преступления.

<5> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 декабря 2006 г. N 60 "О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел" // БВС РФ. 2007. N 2. С. 2 - 4.

Кроме того, УПК РФ не содержит требования выяснять о согласии либо несогласии обвиняемого с предъявленным обвинением, а обязует следователя выяснить у обвиняемого, признает ли он себя виновным. Этот вопрос согласно ст. 173 УПК РФ следователь задает в начале допроса обвиняемого, фиксирует его ответ, удостоверенный подписью обвиняемого в протоколе допроса. Больше разрешение этого вопроса УПК РФ нигде не предусматривает.

Считаем, что признание обвиняемым своей вины должно являться необходимым условием рассмотрения уголовного дела в особом порядке, поскольку одним из последствий такого упрощенного порядка является значительное улучшение положения самого обвиняемого <6>. Полагаем, что в данном случае смягчение наказания подсудимому возможно только при его положительном посткриминальном поведении (что свидетельствует о его меньшей общественной опасности). Такое признание необходимо отражать в материалах уголовного дела (например, в протоколе допроса обвиняемого). Непризнание же вины обвиняемым либо частичное признание вины при согласии с предъявленным обвинением говорит о том, что обвиняемый не желает спорить, идет на уступки, но все же считает себя невиновным. Поскольку рассмотрение дела в особом порядке заканчивается обвинительным приговором (реже - прекращением в связи с примирением с потерпевшим, истечением сроков давности, амнистией, отказом государственного обвинителя от обвинения (если для этого не требуется исследования собранных по делу доказательств и фактические обстоятельства при этом не изменяются) <7>, но никогда - оправдательным приговором), такое непризнание должно ставить судью в необходимость исследовать все имеющиеся по уголовному делу доказательства, следовательно, отказывать в удовлетворении ходатайства о рассмотрении дела в порядке, предусмотренном гл. 40 УПК РФ.

<6> В соответствии с ч. 7 ст. 316 размер назначенного осужденному наказания при рассмотрении дела в особом порядке не должен превышать две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление.
<7> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 декабря 2006 г. N 60 "О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел" (п. 12) // БВС РФ. 2007. N 2. С. 2 - 4.

Мы не согласны с А.А. Шамардиным и М.С. Бурсаковой, что признание обвиняемым своей вины как необходимое условие особого порядка судебного разбирательства влечет преувеличение роли признания обвиняемого. Потому что, во-первых, согласно требованию закона такое признание должно быть всегда подтверждено совокупностью доказательств; во-вторых, закон не освобождает судью от обязанности убедиться, что признание подсудимым не голословно, а подтверждается иными доказательствами. Судья имеет возможность отклонить ходатайство обвиняемого и рассмотреть дело в общем порядке (ч. 3 ст. 314 УПК РФ).

В связи с вышеизложенным предлагаем ч. 1 ст. 314 УПК РФ изложить в следующей редакции:

"1. Обвиняемый вправе при наличии согласия государственного или частного обвинителя и потерпевшего ходатайствовать о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в случае признания им полностью своей вины в инкриминируемом ему преступлении, наказание за которое, предусмотренное Уголовным кодексом Российской Федерации, не превышает 10 лет лишения свободы".

Кроме того, признание лицом своей вины, на наш взгляд, является обязательным условием прекращения уголовного преследования (дела) в связи с деятельным раскаянием и прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон, хотя прямо в законодательстве такого условия не предусмотрено.

Под деятельным раскаянием авторы понимают добровольные и активные действия лица, совершившего преступление, выражающиеся в полном признании своей вины, которая объективно подтверждается явкой с повинной или другими общественно полезными поступками <8>.

<8> Савкин А.В. Методика и тактика доказывания деятельного раскаяния обвиняемого на предварительном следствии и дознании. М., 1996. С. 4; Щерба С.П., Савкин А.В. Деятельное раскаяние в совершенном преступлении: Практическое пособие / Под общ. ред. С.П. Щерба. М., 1997. С. 16.

По мнению А.В. Ендольцевой, "признание вины в рассматриваемых случаях выражает внутреннее, психическое отношение лица к содеянному и заключается в осознании его противоправности, проявлении сожаления о совершенном им преступном деянии и причиненном вреде, что подтверждается добровольными позитивными постпреступными действиями, направленными на предотвращение, устранение или уменьшение тяжести вредных последствий содеянного либо оказание помощи правоохранительным органам в раскрытии и расследовании этого и других преступлений" <9>.

<9> Ендольцева А.В. Институт освобождения от уголовной ответственности: законодательные и правоприменительные проблемы. Дис. ... докт. юрид. наук. М., 2005. С. 199.

Раскаяние обвиняемого обязательно включает в себя признание им своей вины. Таким образом, признание своей вины является обязательным элементом деятельного раскаяния и относится к социально-нравственной, психологической категории, к субъективным признакам деятельного раскаяния. Однако для прекращения уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием одного признания вины не достаточно. Необходимо положительное постпреступное поведение лица, выражающееся в явке с повинной, способствовании раскрытию преступления (оказание активной помощи правоохранительным органам в выявлении всех фактических обстоятельств, в установлении и изобличении соучастников, в выявлении орудий и предметов преступления и т.д.), возмещении причиненного ущерба, предотвращении виновным вредных последствий совершенного преступления. Совокупность этих условий позволяет сделать вывод, что освобождение от уголовной ответственности предусматривается в законе в связи с тем, что нет смысла подвергать конкретное лицо уголовной ответственности. В данных случаях цели наказания, предусмотренные в ст. 43 УК РФ, могут быть достигнуты и без дальнейшей реализации уголовной ответственности <10>.

<10> Горжей В.Я. Деятельное раскаяние: проблемы правоприменения // Российский следователь. 2003. N 4. С. 18.

Что касается прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон (ст. 25 УПК РФ), то мнения авторов по поводу обязанности в данном случае признания подозреваемым, обвиняемым своей вины в совершении преступления расходятся. Так, В. Божьев, О.Б. Виноградова, А.В. Ендольцева, И.Л. Петрухин, Б.Б. Самданова и другие признание подозреваемым, обвиняемым своей вины считают обязательным условием прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон. Иной точки зрения придерживаются М.А. Галимова, С.П. Желтобрюхов и др.

Последние полагают, что тот факт, что обвиняемый не признает себя виновным (либо частично признает виновность), не означает, что стороны не примирились или вред не заглажен. Непризнание обвиняемым своей вины не должно препятствовать реализации субъектами уголовного дела права на примирение <11>.

<11> Галимова М.А. Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон в стадии предварительного расследования. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2004. С. 22.

Иного мнения придерживаются О.Б. Виноградова, Б.Б. Самданова, которые считают, что решение о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон может быть принято только в случае, если лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный вред, что возможно, когда лицо, совершившее преступление, признает себя виновным, осознает содеянное и компенсирует причиненный потерпевшему ущерб <12>.

<12> Виноградова О.Б. К вопросу о конкретизации процессуального статуса участников уголовного судопроизводства при прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон // Российский следователь. 2003. N 1. С. 16; Самданова Б.Б. Проблемы становления и развития института прекращения уголовного дела в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым в современном российском уголовном процессе. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 20.

Разделяя точку зрения последних, полагаем, что подозреваемый, обвиняемый при прекращении по ст. 25 УПК РФ уголовного дела частно-публичного или публичного обвинения должен признать вину в совершении преступления, поскольку принятие такого решения зависит от волеизъявления соответствующих должностных лиц. При прекращении в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым уголовного дела частного обвинения в порядке, предусмотренном ч. 2 ст. 20 УПК РФ, такое условие прекращения уголовного дела необязательно, так как такое решение зависит от волеизъявления потерпевшего и подлежит обязательному прекращению.

Критерием прекращения уголовного дела в связи с освобождением лица от уголовной ответственности должна являться утрата лицом, совершившим преступление, общественной опасности. Полагаем, что при признании лицом своей вины в совершении преступления оно утрачивает общественную опасность, поскольку признание вины выражает внутреннее, психическое отношение лица к совершенному и заключается в данном случае в осознании его противоправности, проявлении сожаления о совершенном им преступном деянии и причиненном вреде, намерении своими действиями возместить ущерб или иным образом загладить вред и впредь не совершать преступлений.

Итак, по нашему мнению, содержание ст. 25 УПК РФ следует представить в следующей редакции:

"Суд, а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных статьей 76 Уголовного кодекса Российской Федерации, если это лицо признало вину в совершенном преступлении, примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред".

Таким образом, несмотря на то что УПК РФ не указывает признание подозреваемым, обвиняемым своей вины в совершении преступления в качестве условия принятия процессуальных решений, полагаем, что в некоторых случаях законодатель подразумевает такое условие. Анализ юридической литературы по рассматриваемому вопросу позволяет полагать, что во многих случаях авторы считают такое условие обязательным <13>. Наличие иного мнения по этому вопросу свидетельствует о том, что назрела необходимость на законодательном уровне урегулировать данный вопрос путем внесения соответствующих изменений в УПК РФ.

<13> Александров А.С. Основание и условия для особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением // Государство и право. 2003. N 12; Виноградова О.Б. К вопросу о конкретизации процессуального статуса участников уголовного судопроизводства при прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон // Российский следователь. 2003. N 1; Ендольцева А.В. Институт освобождения от уголовной ответственности: законодательные и правоприменительные проблемы. Дис. ... докт. юрид. наук. М., 2005; и др.

Добровольное признание вины
и проблема самооговора обвиняемого

Добровольное признание лицом, совершившим преступление, своей вины и дача об этом соответствующих достоверных показаний - не такое уж редкое явление на практике. Обвиняемый может сознаться в совершении преступления сразу же на первом допросе либо еще до возбуждения уголовного дела путем обращения в правоохранительные органы с заявлением о явке с повинной. Понимание того, что за совершенное преступление придется понести уголовное наказание, подвергнуться определенным ограничениям, может удерживать человека от собственного признания вины в расчете на возможность избежать негативных последствий привлечения к уголовной ответственности, если виновность все же не будет доказана. В процессе расследования уголовного дела обвиняемый под воздействием тех или иных факторов, в том числе собранных доказательств, влияния стимулирующих норм уголовного закона о снижении уголовной ответственности в случаях деятельного раскаяния или иных действий со стороны обвиняемого, направленных на помощь следствию в расследовании преступления, также может признать свою вину. О признании своей вины обвиняемый может впервые заявить только в стадии судебного разбирательства после окончания предварительного расследования. Социальная ценность добровольного признания заключается в том, что человек, совершив уголовно наказуемые общественно опасные деяния, добровольно и искренне сообщает об этом правоохранительным органам и (или) суду с тем, чтобы, понеся заслуженное наказание за содеянное, компенсировать тот вред, который он причинил общественным отношениям и конкретным потерпевшим, пострадавшим от его противоправных действий.
Добровольное признание обвиняемым своей вины может быть выражено в заявлении о явке с повинной, которым в соответствии со ст. 142 УПК РФ признается добровольное сообщение лица о совершенном им преступлении. Заявление лица о явке с повинной может быть сделано как в устной, так и в письменной форме при личном прибытии лица, совершившего преступление, в правоохранительные органы. Заявление о явке с повинной в качестве первоисточника важнейших сведений о преступлении, сообщаемых лицом, это преступление совершившим, подлежит последующей проверке, а изложенные в нем обстоятельства - доказыванию по правилам уголовного судопроизводства.
В силу ст. 140 УПК РФ явка с повинной является поводом для возбуждения уголовного дела и оформляется протоколом явки с повинной. В данном протоколе излагаются обстоятельства совершенного преступления с указанием времени и места его совершения. После составления протокола о явке с повинной, в случае наличия достаточных оснований для возбуждения уголовного дела, такое дело должно быть возбуждено, а явившийся с повинной допрошен в качестве подозреваемого с соблюдением уголовно-процессуальных гарантий.
Судебная практика собственноручно написанное или протокольно зафиксированное заявление о явке с повинной признает в качестве самостоятельного документального доказательства в смысле ст. 84 УПК РФ в случаях, когда отсутствуют обстоятельства, препятствующие признанию его допустимым доказательством (ст. 75 УПК РФ) <1>. Важным критерием допустимости заявления о явке с повинной в качестве доказательства в уголовном процессе является установление добровольности сделанного лицом заявления. Добровольность заявления предполагает, что лицо, обратившееся в правоохранительные органы с правдивым сообщением о совершенном им преступлении, действует по своей воле без принуждения извне <2>. Представляется, что дополнительной гарантией обеспечения добровольности сведений, сообщаемых лицом, явившимся в правоохранительные органы, может служить закрепление в законе требования об обязательном разъяснении ему при принятии заявления о совершенном им преступлении положений ст. 51 Конституции РФ о праве не свидетельствовать против самого себя.
Явка с повинной как результат сознательного и свободного волеизъявления в условиях, когда у лица имелась свобода выбора определенного варианта поведения и этот выбор зависел только от него, положительно характеризует постпреступное поведение лица, направленное на скорейшее раскрытие совершенного преступления, а возможно, и предотвращение последствий его совершения, отражающее готовность лица понести за содеянное уголовную ответственность. По указанным основаниям явка с повинной учитывается законодателем в качестве обстоятельства, смягчающего наказание (п. "и" ст. 61 УК РФ).

Президиум Верховного Суда РФ изменил приговор в отношении Н. по обвинению ее в убийстве и краже, применив ст. 62 УК РФ о смягчении наказания осужденной Н.
Суд первой инстанции в приговоре указал, что Н. не способствовала активно раскрытию преступления, а, наоборот, старалась скрыть его, заявление о явке с повинной написала уже после задержания ее сотрудниками милиции и проведения с ней беседы, т.е. заявление было вынужденным и не свидетельствовало о раскаянии осужденной в содеянном.
Президиум ВС РФ не согласился с данными выводами суда, мотивировав свое решение следующим. В соответствии со ст. 62 УК РФ при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных пп. "и" и "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ. При этом уголовный закон не рассматривает активное способствование раскрытию преступления как обязательное условие для признания явки с повинной смягчающим наказание доказательством.
Как видно из материалов дела, через два дня после совершения преступления от Н. поступило заявление о явке с повинной, оформленное надлежащим образом. Она сообщила о совершенном ею убийстве потерпевших, указала способ убийства, мотивы совершения преступления. Согласно протоколу явка с повинной оформлена в 18 ч, а задержали Н., как видно из протокола задержания, позднее, в 20 ч того же дня. Таким образом, именно явка с повинной послужила основанием подозревать Н. в причастности к совершению преступления в отношении потерпевших. Каких-либо данных, свидетельствующих о ее недобровольном признании, в материалах дела нет. Обстоятельств, отягчающих наказание Н., не имеется <1>.
Кроме того, явка с повинной в числе иных определенных в законе условий (лицо впервые совершило преступление небольшой или средней тяжести, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления) образует основание освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ст. 75 УК РФ). Применительно к отдельным составам преступлений (ст. 204, 291, 307 УК РФ) явка с повинной является единственным условием освобождения лица от уголовной ответственности <1>.

Само по себе добровольное признание обвиняемым своей вины (в практике иногда используется неизвестный законодательству термин "чистосердечное признание") не входит в число обстоятельств, смягчающих наказание (ст. 61 УК РФ). Добровольное признание вины может учитываться судом при назначении наказания в качестве обстоятельств, характеризующих личность виновного, по ч. 3 ст. 60 УК РФ. В случае же когда добровольное признание обвиняемым вины сопровождается совершением зависящих от его воли и желания действий, положительно характеризующих его постпреступное поведение и отнесенных законодателем к обстоятельствам, смягчающим наказание (пп. "и", "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ - явка с повинной; активное способствование раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления; оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления; добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему), при отсутствии отягчающих обстоятельств назначаемое судом наказание в соответствии со ст. 62 УК РФ не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ.

Добровольное признание обвиняемым своей вины не гарантирует его достоверности, а потому не всегда свидетельствует о действительной виновности обвиняемого в совершении преступления. Поскольку в основе добровольного признания обвиняемого лежат его личные впечатления, субъективное отношение к происходящему, а также иные внутренние факторы, детерминирующие его волю на дачу признательных показаний, сообщаемые обвиняемым сведения о своей виновности в совершении преступления могут не соответствовать объективно имевшим место обстоятельствам произошедшего. В соответствии с предложенной классификацией видов признания обвиняемого недостоверное признание в зависимости от психологического отношения обвиняемого к добровольно сообщаемым им сведениям о своей виновности (считает ли он сам собственное признание верным или нет) мы разделяем на признание вследствие заблуждения (правдивое признание) и самооговор (ложное признание).
Признание вследствие заблуждения характеризуется отсутствием у обвиняемого умысла на искажение сведений о фактических обстоятельствах дела с целью добиться определенного для себя результата, его искреннее отношение к сообщаемым им сведениям как к правдивым, достоверным. Добровольно данные обвиняемым показания могут не соответствовать действительности в результате ошибки, которая является следствием неблагоприятных условий восприятия, недостатков органов чувств, эмоционального состояния и т.п., а также в результате юридической ошибки, т.е. заблуждения в юридической оценке своих действий или относительно фактических обстоятельств дела. Характерный пример ошибки относительно фактических обстоятельств дела, приводимый в юридической литературе, касается случаев, когда обвиняемый сознается в совершении убийства лица, которое к моменту посягательства было уже мертво.
Гражданин М. заявил в милицию о том, что он, гоняясь по своему огороду за бешеной собакой и желая ее убить, нечаянно нанес лопатой смертельный удар соседскому мальчику, спавшему в огороде. Собака перепрыгнула через мальчика, которого он не заметил, и удар лопаты пришелся по лицу ребенка. Между тем судебно-медицинская экспертиза определила, что смерть ребенка наступила от отравления сильнодействующим ядом, а рана на его лице, нанесенная лопатой, была посмертной. Произведенным по делу расследованием было установлено, что М. действительно гонялся за бешеной собакой и нечаянно нанес удар лопатой по лицу ребенка, но ребенок в этот момент был уже мертв - он был отравлен своей мачехой.
Применительно к юридической ошибке в оценке своих действий как преступных, в совершении которых обвиняемый добровольно признает свою вину, может быть приведен такой пример, когда обвиняемый признается в приобретении наркотического средства по ч. 1 ст. 228 УК РФ, однако из имеющихся в деле доказательств следует, что размер изъятого наркотического средства не является крупным, а следовательно, состав инкриминируемого преступления отсутствует, несмотря на признание обвиняемым своей вины.

Добровольное ложное признание вины характеризуется тем, что обвиняемый понимает и осознает, что сообщаемые им сведения не соответствуют действительности, но он по каким-то причинам, согласующимся с его личными интересами, желает введения правоохранительных органов в заблуждение относительно своей причастности и виновности в совершении преступления. В теории уголовного процесса заведомо ложные показания обвиняемого (подозреваемого), в которых он признает себя виновным в совершении преступления, хотя в действительности его не совершал, именуют самооговором <1>. Понятие самооговора было также определено в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г. "О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей" как заведомо ложные показания подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, данные с целью убедить органы предварительного расследования и суд в том, что именно им совершено преступление, которого он в действительности не совершал <2>.
В основе выбора человеком того или иного варианта поведения лежит мотив как осознанное внутреннее побуждение лица, обусловленное его потребностями и интересами. Мотивом действий обвиняемого при даче им заведомо ложных изобличающих себя показаний могут выступать различные "объективные и субъективные факторы, побуждающие обвиняемого и подсудимого во имя определенных интересов и достижения целей вести себя заранее обдуманным путем" <1>. При этом конкретное поведение обвиняемого, сформированное под воздействием тех или иных субъективных побуждений, стремлений, обусловленных обстоятельствами конкретного уголовного дела, согласуется с его индивидуальным сознанием и соответствует его доброй воле. В отличие от самооговора обвиняемого, обусловленного воздействием на него внешних факторов, в том числе со стороны лиц, осуществляющих расследование по делу, мотивы добровольного самооговора, как правило, носят личностный характер и касаются интересов самого обвиняемого.

В процессуальной литературе перечислены конкретные мотивы, которыми руководствуются обвиняемые при даче заведомо ложных самообвинительных показаний <1>. Обобщая их, ниже приведем наиболее часто встречающиеся на практике мотивы ложного признания: 1) желание уберечь от уголовной ответственности родных, близких друзей, т.е. лиц, чьи интересы для обвиняемого оказываются выше, чем свои собственные; 2) стремление быть осужденным за преступление небольшой или средней тяжести, с тем чтобы избежать ответственности за действительно совершенные более тяжкие преступления; 3) стремление выгородить соучастников, приняв их вину на себя, имея в виду, что мера наказания за совершение преступления в одиночку меньше, чем за совершение преступления группой лиц, либо с целью получения материального или иного вознаграждения от соучастников; 4) желание показать себя бывалым, "матерым" преступником, свойственное чаще всего несовершеннолетним правонарушителям; 5) необходимость найти "приют" в местах лишения свободы (характерно для лиц, занимающихся бродяжничеством, попрошайничеством); 6) болезненные мотивы душевнобольных; 7) страх перед строгой мерой наказания, которая может быть применена, если не последует чистосердечное раскаяние. По результатам анкетирования адвокатов, проводившегося при подготовке настоящей работы, в качестве причин добровольного самооговора, с которым приходилось встречаться защитникам в своей деятельности, назывались следующие: спасти родственников или близких людей от уголовного преследования, стремление избежать ответственности за более тяжкое преступление, выгородить соучастника, ложно понятое чувство товарищества, сделка со следствием, отсутствие веры в правосудие, стремление побыстрее попасть на "зону", получить материальную выгоду.

Как разновидность заведомо ложных показаний самооговор во всех случаях затрудняет (или даже препятствует) установление истины по делу, а если виновному действительно удается избежать уголовной ответственности за содеянное за счет ее возложения на невиновного, но добровольно признавшего чужую вину обвиняемого, не работает принцип ни общей, ни частной превенции.

С точки зрения назначения уголовного судопроизводства, призванного служить средством защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, заслуживают характеристики два аспекта проблемы добровольного самооговора: со стороны обвинения и со стороны защиты.
Совершенно очевидно, что в силу положений принципа презумпции невиновности о необходимости доказывания обвинения в совершении преступления в предусмотренном законом порядке, которому соответствует требование о том, что признание обвиняемого должно быть подтверждено совокупностью собранных по делу доказательств, добровольное признание обвиняемым своей вины подлежит проверке посредством сбора иных доказательств. Признание обвиняемым своей вины не прекращает процессуальную деятельность государственных органов, осуществляющих функцию уголовного преследования, не освобождает их от необходимости собрать подтверждающие виновность обвиняемого доказательства в целях подготовки и обоснования обвинения (уголовного иска <1>), предъявления его в суд для разрешения по существу приговором суда. За исключением случаев, когда уголовное преследование прекращается на досудебных стадиях судопроизводства, предъявленное обвинение подлежит проверке судом в условиях действия принципов, установленных для процедуры судебного разбирательства (состязательности, устности, непосредственности, гласности и пр.). В соответствии с принципом состязательности возложение на государственного обвинителя обязанности подтвердить предъявленное обвинение полученными в предусмотренном законом порядке доказательствами требует от соответствующих государственных органов, осуществляющих досудебную подготовку обвинения, активной деятельности по собиранию доказательств, в том числе по опровержению недостоверного признания обвиняемого. В противном случае отказ обвиняемого в суде от собственного признания и неспособность обвинителя подтвердить собранными доказательствами обоснованность своих материально-правовых и процессуальных притязаний повлекут вынесение оправдательного приговора в отношении обвиняемого. Таким образом, на стадии предварительного расследования, проводимого до суда и с целью собрать доказательства, подлежащие проверке судом в ходе судебного разбирательства, закон не предусматривает каких-либо особых процессуальных последствий, связанных с признанием обвиняемым своей вины, напротив, предписывает, не ограничиваясь признанием обвиняемого, собрать доказательства, подтверждающие обоснованность предъявленного обвинения, с тем чтобы не допустить незаконного уголовного преследования в отношении невиновного.
С позиции соблюдения интересов частного лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, необходимо признать следующее. Обвиняемому гарантируется право на защиту. Основное назначение конституционного принципа обеспечения обвиняемому права на защиту заключается в создании таких условий, в которых свобода обвиняемого осуществлять защиту по собственному усмотрению была бы гарантирована от незаконных и необоснованных ограничений со стороны лиц, осуществляющих расследование по делу. В предыдущем параграфе подробно рассмотрены гарантии свободного волеизъявления обвиняемого в процессе доказывания, направленные на обеспечение добровольности его признания. В рамках предоставленных обвиняемому гарантий реализации права на защиту обвиняемый вправе, если это соответствует его интересам, признать себя виновным, дав об этом соответствующие показания. Право обвиняемого давать по делу любые показания, в том числе и не соответствующие действительности, распространяется также и на возможность для обвиняемого сообщить заведомо не соответствующие действительности сведения о своей виновности в совершении преступления.

В соответствии с вышеизложенным мы приходим к выводу, что в тех случаях, когда обвиняемый осознанно и добровольно дает изобличающие себя показания, не соответствующие действительности, руководствуясь при этом своими внутренними побуждениями, обусловливающими именно такую позицию по делу, он по своей воле принимает на себя риски, связанные с возможным наступлением уголовной ответственности. При этом, действуя в рамках закона (запрет на дачу заведомо ложных самоизобличительных показаний законом не предусмотрен), обвиняемый исходит из своих личных интересов, и в этом смысле вред его личности причиняется как бы с его собственного согласия.
В теории уголовного права согласие лица на причинение вреда своим правам понимается как разрешение на определенные уголовно значимые действия со стороны третьих лиц в отношении своих прав, добровольно выраженное дееспособным лицом в установленной форме до начала совершения таких действий и влекущее уголовно-правовые последствия <1>. По УК РФ не является преступлением причинение физического вреда самому себе (за исключением случаев членовредительства с целью уклонения от прохождения военной или альтернативной гражданской службы (ст. 328 УК РФ) либо с целью уклонения от исполнения обязанностей военной службы (ст. 339 УК РФ)). Согласие лица на лишение себя физической свободы исключает преступность деяния при условии, если добровольно заточенное лицо с помощью третьих лиц не создает угрозу причинения физического вреда либо смерти <2>.
В уголовном процессе действует принцип презумпции невиновности, в соответствии с которым к лицу, считающемуся невиновным, не подлежат применению меры государственного принуждения (наказание) до тех пор, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и подтверждена вступившим в законную силу приговором суда. Не разрешая пытать обвиняемого для изобличения его во лжи и установления фактических обстоятельств совершенного деяния в соответствии с объективно имевшими место событиями, в тех случаях, когда судом с соблюдением установленной процедуры лицо признано виновным в совершении преступления, т.е. презумпция невиновности была опровергнута обвинителем по правилам УПК РФ и при этом недостоверность признания вины, выраженная в добровольном самооговоре, не была установлена, вынесенный по делу приговор будет соответствовать требованиям ст. 297 УПК РФ. В данном случае право обвиняемого на самооговор при надлежащем обеспечении свободы волеизъявления выступает своего рода согласием на наступление негативных для него уголовно-правовых последствий обвинительного приговора. В тех же случаях, когда недостоверность признания либо положительно установлена, либо собранных по делу доказательств недостаточно для опровержения презумпции невиновности, обвиняемый, добровольно заявивший о своей виновности в совершении преступления, не должен подлежать уголовной ответственности.

Еще один аспект процессуальных последствий добровольного самооговора обвиняемого касается процессуальной фигуры защитника, а точнее, пределов его процессуальной самостоятельности от подзащитного. В работах, посвященных полномочиям защитника, а также этическим аспектам адвокатской деятельности, широко дискутировались вопросы о допустимых пределах расхождения позиции защитника со своим подзащитным применительно к ситуациям, когда обвиняемый отрицает свою виновность. Признанной в последнее время является точка зрения о том, что защитник не вправе признавать вину установленной, если подзащитный ее отрицает даже вопреки очевидности и доказанности обвинения <1>. Данное положение нашло закрепление в законодательстве. В соответствии с п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя.
Вместе с тем ни на уровне закона, ни в теории не разграничивается деятельность защитника в случае недостоверного самооговора обвиняемого в зависимости от наличия его воли именно на такую позицию по делу. Как быть адвокату в случае, когда обвиняемый добровольно, без принуждения извне дает заведомо ложные показания о своей виновности в совершении преступления, которого он не совершал? В общем виде применительно к полномочиям защитника в уголовном судопроизводстве предусмотрено право адвоката использовать все законные средства и способы защиты, чтобы не допустить привлечения к уголовной ответственности невиновного. В литературе единодушно отмечается, что признание подзащитным своей вины не снимает с защитника задачи доказывания невиновности, если признание не находит подтверждения в других доказательствах и тем более если оно противоречит этим доказательствам <1>. Разделяя данную позицию применительно к случаям вынужденного признания обвиняемого, а также добровольного признания вследствие заблуждения, представляется, что в отношении действий защитника в случаях добровольного самооговора обвиняемого данное утверждение требует некоторых уточнений.

Обязанностью адвоката в соответствии со ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" является требование честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством средствами. Честность, разумность и добросовестность - категории скорее нравственно-этические, чем правовые. Признавая лежащий в основе института адвокатуры (защиты в уголовном процессе) критерий доверия между адвокатом (защитником) и доверителем (подзащитным), определяющий основы существования института адвокатуры, представляется, что в ситуациях, когда защитнику становится очевидным добровольный самооговор обвиняемого, а также известны мотивы такого поведения, вопрос о процессуальной самостоятельности адвоката должен решаться в каждом конкретном случае исходя из фактических обстоятельств. Недопустимо, на наш взгляд, требовать от защитника принципиальности и объективности в опровержении добровольного самооговора обвиняемого под угрозой возможного конфликта с подзащитным, открывшим защитнику истинные причины, обусловливающие самооговор. Поведение защитника в такой ситуации должно определяться с учетом этических аспектов тех последствий, к которым может привести защита "во что бы то ни стало".

В рамках проводимого анкетирования адвокатов на вопрос о том, что будет делать адвокат в случае убежденности в добровольном самооговоре подзащитного, были получены следующие результаты:
1) будут осуществлять защиту в соответствии с позицией подзащитного - 3%;
2) будут доказывать невиновность подзащитного - 26%;
3) решение будет зависеть от конкретных обстоятельств уголовного дела - 71%.
В ходе проводимых с адвокатами бесед в процессе подготовки настоящей работы один из адвокатов, имеющих достаточно продолжительный стаж работы (более 20 лет), с сожалением вспомнил имевший место в начале его практической деятельности случай, когда им в суде была доказана невиновность подсудимого, оговорившего себя в интересах своего брата - инвалида детства, его подзащитный был оправдан, а настоящий виновный, присутствовавший в зале судебного заседания, задержан, а впоследствии - осужден. По его словам, те боль и страдания, которые его "победа" принесла престарелым родителям оправданного сына, знавшим и скрывавшим правду из страха за здоровье второго сына в случае привлечения его к уголовной ответственности, несоизмеримы с последствиями осуждения невиновного, добровольно взявшего на себя вину брата. При этом адвокат, выполнивший свой профессиональный долг, как ему казалось, в соответствии с законом и совестью, на протяжении уже многих лет сожалеет об избранной им позиции на доказывание невиновности своего подзащитного.
Подводя некоторые итоги вышеизложенному, следует сказать, что добровольное признание обвиняемого, являющееся доказательством по делу, всегда имеет положительный результат как для самого обвиняемого, так и для производства расследования. В то же время добровольное признание подлежит проверке и оценке в совокупности с другими доказательствами по делу. Возможность вынесения приговора на основе исключительно показаний обвиняемого о своей виновности в совершении преступления не допускается. Установленная уголовно-процессуальным законом процедура расследования и разрешения уголовных дел требует установления не только добровольности, но и достоверности признания обвиняемого. Не ограничивая право обвиняемого на добровольный самооговор, закон тем не менее требует, чтобы виновность лица в совершении преступления была доказана по правилам, предусмотренным УПК РФ, что и обеспечивает достоверность выводов, т.е. достижение истины, соответствующей материалам уголовного дела.

§ 4. Признание вины под принуждением
и его процессуальные последствия

Как бы хороши ни были правила деятельности,
они могут потерять свою силу и значение в неопытных,
грубых или недобросовестных руках.

Данный параграф посвящен исследованию признания обвиняемого, полученного под принуждением должностных лиц, обладающих властными полномочиями при расследовании уголовного дела. Как уже было сказано, для вынужденного признания характерно подавление воли обвиняемого, действующего вопреки своим личным интересам, ограничение свободы выбора, давать или не давать показания, а также какие конкретно давать показания по делу. Свобода обвиняемого, участвующего в уголовном процессе в защиту своих интересов и являющегося стороной, более уязвимой по сравнению со стороной обвинения, гарантируется законом. Признание обвиняемого только тогда может являться доказательством по делу, т.е. служить одним из средств установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, когда оно дано свободно и добровольно. В результате применяемого к обвиняемому принуждения нарушаются положения презумпции невиновности и право обвиняемого не свидетельствовать против самого себя. При подавлении воли обвиняемого появляется вероятность того, что сообщаемые им сведения могут не соответствовать действительности, фактические обстоятельства - искажаться в заранее определенном направлении. Еще в XVIII в. Ч. Беккариа писал, что "ощущение боли может достигнуть такой степени, что, овладев всем человеком, оно оставит подвергнутому пытке только свободу избрать наиболее краткий в данную минуту путь, который избавил бы его от мучений" <1>.
Под принуждением понимается любое психическое или физическое воздействие на обвиняемого, которое, ограничивая свободу его выбора, предопределяет конкретные действия и (или) решения. В юридической литературе отмечалось, что под принуждением следует иметь в виду вынуждение не только к даче показаний, когда обвиняемый вообще не хочет давать их, но и к даче определенных показаний, которые хочет получить следователь, но не желает давать обвиняемый, не отказываясь от показаний вообще <1>. Принуждение с целью получить "нужные" следователю, дознавателю (а не объективные) показания может быть как физическим, так и психическим <2>, и при этом оно будет незаконным независимо от того, признает свою вину подлинный преступник или оговорит себя невиновный человек. Кроме того, любое действие лица, производящего допрос, направленное на нарушение требования добровольности дачи обвиняемым показаний, влечет утрату доказательственного значения данного вида доказательства.

Действующим законодательством установлен абсолютный запрет на использование любого нецивилизованного воздействия на участников уголовного судопроизводства. Положения о недопустимости в ходе уголовного судопроизводства любого обращения, унижающего честь и достоинство либо создающего опасность для жизни и здоровья, отнесены к принципам уголовного судопроизводства (ч. 1 ст. 9 УПК РФ). Вместе с тем нельзя не отметить, что криминалистика изобилует всевозможными "следственными хитростями" и "психологическими ловушками" <1>, целью которых является разоблачение обвиняемого, скрывающего известную следователю правду (точнее, то, что, по мнению следователя, является правдой). Следует согласиться с высказыванием С.А. Пашина о том, что "в легальной следственной практике все настоятельнее ставится, а в криминалистической литературе все активнее обсуждается вопрос о допустимых и недопустимых тактических приемах, простительных "хитростях" при допросе. Научные рекомендации по психологическому воздействию на обвиняемого и свидетеля оказываются все более изощренными; они направлены на получение желательного результата средствами, которые не будут квалифицированы как насилие, угрозы, другое жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение" <2>. Согласно теории "конфликтного следствия" при отказе обвиняемого от показаний или даче ложных показаний между обвиняемым и следователем возникает конфликтная ситуация, на преодоление которой должны быть направлены действия следователя <3>. Справедливая критика данной теории основана главным образом на утверждении о том, что смещение центра тяжести расследования на единоборство, борьбу следователя и обвиняемого провоцирует переоценку признания обвиняемого: следователь будет добиваться от обвиняемого замены непризнания вины ее признанием, т.е. превращения конфликтной ситуации в бесконфликтную <4>.

Рекомендации типа парализовать, усыпить бдительность допрашиваемого, довести его до состояния растерянности, ошеломить неожиданным вопросом и тому подобные "психологические ловушки" в действительности "находятся на грани провокации, если вообще не превращаются в таковую" <1> с одной-единственной целью - склонить обвиняемого к даче признательных показаний и тем самым устранить конфликтность расследования. Применение к обвиняемому всевозможных психологических манипуляций, уговоров, обещаний, внушений может привести к вынужденному признанию, которое, в свою очередь, не обязательно будет соответствовать действительности. Растерянный, сбитый с толку человек, еще и находящийся под стражей, может оговорить себя, дав "нужные" следствию показания. Используемые при допросе обвиняемого приемы должны быть не только безупречны с точки зрения права, но и нравственности (недопустимость обмана, заведомо ложных высказываний, направленных на формирование у обвиняемого убеждения в том, что следователю известны все обстоятельства дела, и пр.).

Незаконные действия лиц, осуществляющих расследование по делу, по принуждению обвиняемого, подозреваемого к даче показаний влекут уголовную ответственность (ст. 302 УК РФ) <1>. Помимо следователя и дознавателя, к числу субъектов, подлежащих ответственности по ст. 302 УК РФ, законодатель также отнес иных лиц, которые принуждают обвиняемого к даче показаний с ведома или молчаливого согласия следователя и дознавателя <2>. Такое решение представляется обоснованным и необходимым, поскольку в ряде случаев склонение обвиняемого к даче признательных показаний осуществляется оперативными сотрудниками, привлекаемыми следователем, дознавателем для участия в расследовании по делу, выполнения отдельных поручений.

В ч. 2 ст. 95 УПК РФ закреплена норма, согласно которой в случае необходимости проведения оперативно-розыскных мероприятий с письменного разрешения следователя или дознавателя, в производстве которых находится дело, допускаются встречи сотрудника органа дознания, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, с подозреваемым (в том числе задержанным и находящимся в изоляторе временного содержания). Порядок проведения таких встреч процессуальный закон не регламентирует, не предусматривает прав и обязанностей их участников. Не ясно, может ли подозреваемый отказаться от общения с оперативным сотрудником, должно ли быть обеспечено присутствие защитника, если он участвует в уголовном деле, распространяются ли на подозреваемого при таких встречах процессуальные гарантии и чем обеспечивается соблюдение этих гарантий. Следствием правовой неопределенности в этих вопросах является то, что действия, выходящие за рамки процедуры предварительного расследования, могут приводить к нарушению прав и интересов подозреваемого. По этому пово

Признавать ли вину?

Признавать ли вину? Вот в чем главный вопрос человека, которого обвиняют в совершении преступления. Каждое дело это чья то судьба, а судьба, как и уголовное дело у каждого своя, не бывает похожих судеб и не бывает похожих уголовных дел, но есть общие критерии, когда вину признавать все же надо, а когда признавать себя виновнымв совершенном преступлении нельзя ни при каких обстоятельствах.

Запомните! Признание вины-это главное доказательство по уголовному делу. Признание вины-это королева доказательств! Если вы признались, а потом передумали и решили изменить свои показания и отказаться от признательных показаний, то даже в случае последующего отказа от данных вами показаний, они будут использованы в качестве доказательств по уголовному делу.

Как обычно это происходит?

Оперативные работники берут объяснения с человека, давят или уговаривают человека во всем сознаться, что мол так будет лучше, много разных уловок применяют оперативники, что бы человек признался в том, что он совершал или не совершал, это не важно кто там виноват. К сожалению в нашей системе правоохранительных органов главная задача не разобраться в деле, а всеми возможными способами в том числе обманом добиться признания вины от человека, добиться заветной подписи о том, что человек признает свою вину. Затем приезжает следователь или человека доставляют к следователю и начинается допрос в качестве подозреваемого. Следователи, как правило это более цивилизованные сотрудники, не грубые в отличие от оперативных сотрудников, стараются найти контакт с человеком, делают все возможное что бы войти к вам в доверие.

Если следователь слишком вежлив с вами на первом допросе? Это признак, что доказательств в отношении вас нет!

Да, да это первый признак, что доказательств в отношении человека нет, поэтому главная цель следователя уговорить вас, заверить вас, что другого выхода нет, нальет вам чайку, предложит вместе покурить, все очень вежливо, главная цель войти к вам в доверие, установить контакт и думает следователь только об одном в этот момент, что бы вы в протоколе допроса в качестве подозреваемого написали в строке: вину признаю полностью и дали показания. Как только вы распишитесь под своими признательными показаниями и напишете вину признаю полностью в содеянном раскаиваюсь, с моих слов записано верно, мною прочитано, следователь для закрепления результата тут же распечатывает протокол обвинения и все ваши признательные показания дублирует еще раз, вы ставите заветную подпись о признании вашей вины и все вы в капкане и все, после двух протоколов вы никуда не денетесь.

Если вы признались в протоколе в качестве подозреваемого, а потом следом и в протоколе в качестве обвиняемого то потом не признавать свою вину просто нет смысла, своим непризнанием вы просто увеличиваете себе срок и строгость наказания. Это, как в старой поговорке, если голову кролика поймали в ловушку на веревку, то любые его дальнейшие попытки вырваться приведут только к удушению. Здесь примерно тоже самое.

Единственный выход из положения в данной ситуации признать эти протоколы с вашим признанием вины в качестве недопустимых доказательств по уголовному делу. Но есть одно большое НО, добиться, что бы суд признал эти протоколы недопустимыми и полученными с нарушением УПК очень сложно. Многие спросят но, как же я давал эти показания под давлением, меня обманули и так далее, но это все лирика и сопли, а нужны факты. Доказать, что вас обманули и что то вам обещали и пользовались вашей юридической неграмотностью это глупости. При допросе следователь всегда приглашает государственного адвоката, без адвоката допрос человека считается незаконным, но государственные адвокаты очень часто не приходят на допрос, а ставят свои подписи в конце допроса. Можно сослаться, что человек был допрошен без адвоката, но как доказать? Вот в чем вопрос. Можно сверить, часы, когда был допрошен человек (часы допроса всегда указываются в начале протокола) и часы когда приходил адвокат. Если допрос производился в ИВС, то там есть книга учета посетителей и каждый человек который входит вписывает время входа и выхода. Но и здесь есть большой капкан, дело в том, что следователь и адвокат, заполняют эти требования и ставят время прихода в четком соответствии со временем протокола, нет у нас в России электронных карточек, которые четко фиксируют время каждого адвоката и следователя, у нас заполняются обычные бумажные «огрызки» и писать там можно любое время прихода. Поэтому только камеры могут дать хоть какой то внятные ответ на вопрос: был ли адвоката на допросе, если нет, то эти протоколы с признанием вины надо признавать недействительными. А так это все бесполезно. Только факты и доказательства нужны суду.

Распространенная уловка следователей

Очень часто следователи говорят такую вещь: «Тебе нет смысла не признаваться у нас есть видеозапись, где все зафиксировано» И предъявляет эту видеозапись, человек юридически неграмотный признается, так как видит, что действительно на видео все есть и бессмысленно все отрицать. И в этом главная ошибка. Признание признанию рознь. И признаваться ли в совершении преступления, которое вам вменяют не стоит. Например на видео показана нападение на человека с оружием, у человека отбирают телефон и убегают. Человека который все это совершил поймали и показали ему эту видеозапись и что человек делает? Он признается в разбойном нападении (в одной из самой страшной и тяжелой статье) и полностью себя лишает шансов на переквалификацию статьи. Вот это самый страшный капкан! Человек признался в разбое лишив себя возможности перейти на более легкие статьи.

Правило номер один, никогда и ни при каких обстоятельствах в начале следствия не признавать свою вину по тяжким и особо тяжким статьям, что бы вам не предъявляли и не говорили. Какие бы свидетели не были. Задача следствия доказать вашу вину и «натянуть» вам статейку потяжелее, а ваша задача что бы статейка была помягче. Самое главное какая статья вам вменяется, какая часть. Запомните! Признавая вину по тяжкой статье в начале следствия, вы сами себе подписывается приговор на длительный срок. Признавать вину или не признавать вину нужно в конце следствия, если следствие имеет достаточно доказательств по вашему уголовному делу. Они только и ждут вашего признания. Зачем им помогать, это ваша судьба и подписываться под тяжкими статьями нельзя ни при каких обстоятельствах. Поэтому признаваться или не признаваться вы будете решать только в конце следствия, когда вам будут предъявлять обвинение в окончательной редакции, только в конце вы можете реально оценить все доказательства против вас и решить стоит ли признавать вину в том преступлении в котором вас обвиняют. Дайте себе шанс, не помогайте следствию делать их работу, пусть они доказывают вашу виновность, а не вы помогайте им обвинить себя.

Самооговор

Некоторые очень часто говорят, что я оговорил сам себя, в нашей стране такое понятие, как самооговор только на бумаге, на практике доказать, что вы оговорили себя нереально. Оговорит себя можно только под сильным психологическим и физическим давлением со стороны правоохранительных органов или третьих лиц, если вам кто то угрожал или угрожал членам вашей семьи взять всю вину на себя. Доказать это сложно, нужны свидетельские показания, смс сообщения, сообщения в мэсенджирах с поступавшим вам или вашим близким угрозами расправы если вы не признаете свою вину. Просто голословно утверждать, что мне и семье угрожали ничего не значит, нужны реальные доказательства. В нашей практике неоднократно было, когда люди утверждали что им поступают угрозы, но только один раз нам реально удалось доказать факт самооговора, так как отцу молодого человека поступали смс сообщения о том, что его убьют если его сын не возьмет все на себя и расскажет, кто реально совершил преступление. Видимо люди, которые угрожали потеряли страх и не боялись ничего поэтому присылали смс сообщения с угрозами. Но такое бывает только в единичных случаях, сейчас когда есть мессенджеры люди угрожают и тут же удаляют сообщения после того, как оно было прочитано, доказать об угрозах становится намного тяжелее. А суду нужно видеть конкретные доказательства, суд не может взять за основу слова обвиняемого и его семьи так как это считается способ защиты, не более.

Люди уверенны, что если их коснется уголовное дело, то они то уж точно сами себя не оговорят, нет дорогие, 90 % наших граждан верят, что сказав, что то в отношении себя им дадут условный срок, следователь заверяет, что все будет хорошо надо только признаться, да, да, да иначе никак на свободе не остаться, надо срочно признаться и люди сами и собственноручно пишут свое признание в том что они совершали или не совершали.

Стоит ли признаваться на суде?

Что бы ответить на этот вопрос, вы должны реально оценить все шансы на возможность оправдать вас или вашего близкого или переквалификации с более тяжкой статьи или части статьи на менее тяжкую. Поймите суд принимает решение не исходя верит он вам или не верит, суд может в душе своей вам и верит и симпатизирует вам, но запомните, как суд будет выносить приговор если доказательств в отношении вас слишком много, куда суд их денет, вырвать страницы из уголовного дела? Оцените все доказательства в деле, оцените, какие доказательства есть у вас, которые подтверждают вашу позицию. Как можно опровергнуть те доказательства, которые органы следствия собрали против вас. Оцените все объективно! Без эмоций! Просто факты. Суд оценивает только факты. Отключите эмоции, боль, несправедливость, подставы, оцените факты и свои контр доводы, которые вы имеете. Только так вы можете сами себе ответить на вопрос, стоит ли признаваться в совершении преступления или нет. Признать ли вину или стоять до конца.

От конкретного судьи тоже многое зависит, судьи делятся на две категории: вникающие в дело и те кто хочет побыстрее его рассмотреть, судья рассматривает уголовное дело поверхностно и формально. Здесь так же действует человеческий фактор. Какая категория людей, которым дано решать вашу судьбу вам достанется от вас не зависит.

Фальсификация доказательств в отношении вас

К сожалению против этого работать тяжело. Наши люди, которые работают в правоохранительных органах мастера подстав и фальсификаций, в этом они очень хорошо преуспели, реально искать доказательства виновности человека и самого человека который совершил преступление это для них тяжело и трудно, а вот сфабриковать это пожалуйста, нарушить все возможные права человека это тоже пожалуйста. Здесь нужно работать, смотреть, что было сфабриковано, какие свидетели явно «подставные», тяжело доказывать сфабрикованные доказательства, но не не возможно поэтому если обвиняют по тяжкой статье, надо бороться на всей стадии следствия. А потом уже смотреть и оценивать, что удалось опровергнуть.

Будем очень благодарные если вы разместите наш сайт у себя на стене Вконтакте или Одноклассниках. Жмите на значок ниже и ставьте лайк, что бы, как можно больше людей знали свои законные права и не подверглись неправомерным действиям со стороны нашей полиции.

Важно знать!

В главе 40 и в тексте ст. 314 УПК РФ говорится о согласии обвиняемого с предъявленным обвинением, а не о признании вины. Выражение «признание обвиняемым вины (признание себя виновным)» не раз используется в УПК (ч. 2 ст. 77, ч. 2 ст. 273 УПК РФ). Большинство обвиняемых, соглашаясь с предъявленным обвинением, рассматривают это согласие, как признание совей вины, не углубляясь в тонкости юридической терминологии. Великий Д.П. Особый порядок судебного разбирательства: теория и практика. // Российская юстиция 2005. № 4 В практике Новосибирских судов не зафиксировано ни одного случая, когда бы обвиняемый согласился с предъявленным обвинением, но не признал бы себя виновным.

Но что делать, если обвиняемый, который на вопрос суда ответит: Да, я согласен с предъявленным обвинением, но вину свою не признаю».

Мнение правоведов на этот счет разделились.

Так, Александров А.С., Дубовик Н.В. считают, что признание вины - важное условия возможности производства в особом порядке. Если вина не будет признана или будет признана частично, судья обязан прекратить производство в рамках главы 40 УПК РФ и назначить судебное разбирательство в общем порядке. Александров А.С. Основания и условия для особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением.// Государство и право. 2003. № 12. Дубовик Н.В. «Сделка о признании вины» и «особый порядок»: сравнительный анализ.// Российская юстиция. 2004. № 4

Петрухин И.Л. придерживается такой же точки зрения, так как даже не заостряет внимание на различиях рассматриваемых формулировках и использует их как равнозначные. Первухин И.Л. Роль признания обвиняемого в уголовном процессе.// Российская юстиция. 2003. № 2

Воскобитова Л.А. обращает внимание на возможность согласия с предъявленным обвинением без обязательного признания вины. Обвиняемый заявляет только о том, что не оспаривает предъявленного обвинения, но не более того. Воскобитова Л.А. Уголовно-процессуальное право РФ. М., 2004. С. 540

И все же, признание вины и согласия с обвинением - разные действия обвиняемого, имеющие различное значение. Признание своей вины содержит элемент покаяния, стремление примириться с обществом, потерпевшим, характеризует личность обвиняемого и в определенных случаях может служить обстоятельством, смягчающих ответственность.

Так же доцент Великий Д.П. выделяет юридический аспект затронутой темы. Признание вины может быть положено в основу обвинения. Признание вины, сделанное на стадии предварительного расследования, запротоколированное в установленном порядке и подтвержденное другими доказательствами, имеет чисто доказательственное значение. При этом обвиняемый, признающий свою вину, может и не заявлять ходатайство о принятии решения в особом порядке. С другой стороны, обвиняемый, отказывающийся давать какие-либо показания на предварительном расследовании и, соответственно не высказывающийся о своей виновности, формально не лишен права заявить ходатайство об особом порядке. Логика очевидна: ознакомившись с материалами следствия, обвиняемый решил, что выгоднее использовать особый порядок и в этом случае он должен согласиться с предъявленным обвинением.

Согласие с предъявленным обвинением - это проявление диспозитивности, использование обвиняемым своих прав, не имеющих какого либо доказательственного значения. Это отказ от процессуального оспаривания предъявленного обвинения без объяснения причин. Великий Д.П. Особый порядок судебного разбирательства: теория и практика. // Российская юстиция 2005. № 4

Таким образом, признание вины - это действие обвиняемого, направленное на подтверждение факта совершения им данного преступления, а согласие с предъявленным обвинением - это дейтвия обвиняемого, выражающее его согласие на проведения производства в особом порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ.

Признание вины имеет материльно -правовое значение, а согласие с предъявленным обвинением - процессуальное.

Следует признать, что суд, желая оградить себя от каких-либо нежелательных последствий, вряд ли в такой ситуации пойдет на особый порядок, однако формально закон не запрещает ему это сделать.

Редькин А.В. обращает внимание на следующее. В случае, когда обвиняемому предъявляется обвинение органами предварительного расследования и он соглашается с обвинением, это означает, что он признает себя совершившим определенное преступление. Преступление, как известно из теории уголовного права, имеет свой состав: объект, объективную сторону, субъективную сторону и субъект. Субъективную сторону преступления образует именно вина, формы вины субъекта преступления.

В случае, когда обвиняемый признает себя совершившим определенное преступление, он автоматически признает наличие и всех элементов состава преступления в совершенном им деянии, в том числе и субъективной стороны. Поэтому говорить о том, что обвиняемый может согласиться с обвинением, не признавая своей вины в совершенном преступлении, будет несколько некорректно.

Практика применения ОПСР показывает, что «согласие с обвинением», о котором говорится в гл. 40 УПК РФ, правоприменитель приравнивает к признанию подсудимым вины. Редькин А.В. Особый порядок судебного разбирательства. М. 2004. С.88

Существующую практику применения особого порядка судебного разбирательства в аспекте необходимости признания обвиняемым вины, следует признать правомерной. Однако представляется целесообразным изменить нормативное регулирование данного института и прямо предусмотреть в УПК РФ необходимость признания обвиняемым вины в совершенном преступном деянии для того, чтобы уголовное дело было рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.

Любому юристу известно следующее выражение: “Признание обвиняемым своей вины является “царицей доказательств”. Это составляет основу презумпции виновности , которая долгое время была одним из принципов уголовного процесса, построенного по инквизиционному типу. Не является исключением и наша страна, где убежденным приверженцем этой юридической формулы был А.Я. Вышинский. Подобные взгляды вообще были свойственны периодам жесткого авторитарного правления в России. Если обратиться к Воинскому уставу Петра I, то там можно найти положение, в соответствии с которым собственное признание обвиняемым вины является наиболее ценным, лучшим доказательством.

Ст. 5 Уголовного кодекса РФ закрепила положение, согласно которому объективное вменение не допускается. Ст. 49 Конституции РФ в соответствии с международными конвенциями и соглашениями о правах человека, участницей которых является Россия, довольно полно отразила принцип презумпции невиновности. Таким образом обвиняемого невиновным считает Основной Закон. Принцип презумпции невиновности в процессе установления обстоятельств по делу гарантирует обвиняемому, что предвзятость со стороны должностных лиц, ведущих процесс должна быть исключена. Ст. 273 действующего УПК предусматривает норму по которой председательствующий, начиная судебное следствие, спрашивает подсудимого, признает ли он себя виновным.

Следует подчеркнуть, что понимание вины как элемента предмета допроса обвиняемого не избежали даже ведущие специалисты в области теории уголовного процесса. Об этом, в частности, свидетельствует название и содержание статьи М.С. Строговича “Признание обвиняемым своей вины в качестве судебного доказательства”. Подобный подход сохраняется в уголовно-процессуальной и криминалистической литературе до настоящего времени. Однако такое употребление понятия вины некорректно в теоретическом плане. Ведь вина - это психологическое состояние лица в момент совершения преступления, его отношение к содеянному в форме умысла или неосторожности. Это, пожалуй, самый сложный элемент состава преступления и доказывание его содержания на практике встречает наибольшие сложности. Безусловно, предметом показаний обвиняемого может быть и описание им своего психического состояния в момент совершения преступления, до него и после его совершения. Эти данные играют существенную роль при решении вопроса о необходимости назначения психиатрической или психолого-психиатрической экспертизы. Но в любом случае, дать им оценку может только суд (равно как и следователь при допросе обвиняемого на предварительном следствии). Юридический вопрос о виновности лица, являясь ключевым элементом состава преступления и предмета доказывания находится в компетенции суда и следователя, которые обладают для этого необходимыми познаниями.

На практике возможны ситуации, когда обвиняемый говорит, что он виновен в преступлении, которое может совершаться только умышленно или даже только с прямым умыслом, хотя на самом деле он совершил деяние по неосторожности или, соответственно, с косвенным умыслом. Ведь найти грань между различными формами и тем более видами вины - задача не из легких даже для квалифицированного юриста. Таким образом, ставя подсудимому вопрос о признании им своей вины, суд использует юридическую неосведомленность допрашиваемого и в дальнейшем может прийти к ситуации, когда подсудимый заявит о самооговоре.

Каков же тогда смысл вопроса о признании обвиняемым своей вины? Исходя из сказанного выше, задавая такой вопрос подсудимому, можно выяснить лишь одно - его отношение к обвинению. Таким образом, происходит удвоение понятия вины, с чем трудно согласиться. Подобное положение недопустимо как в теоретическом, так и в практическом плане, поскольку оно может повлечь следственные и судебные ошибки, ведущие к объективному вменению. Ответы обвиняемого на вопрос о “признании”, “частичном признании” или “непризнании” своей вины, хотя и стали на практике традиционными, не связаны с пониманием вины как элемента допроса обвиняемого и не содержат доказательственной информации, действительно имеющей значение для выяснения его вины. Если обвиняемый (подсудимый) правдиво излагает обстоятельства совершения деяния, способствует раскрытию преступления, то в этом случае никакого специального “признания” и не требуется.

Вина (ее формы и виды) - прежде всего уголовно-правовая категория. Свою оценку она получает при квалификации судом совершенного преступления по соответствующей статье Уголовного кодекса. Для этого и до этого должен быть установлен реальный психологический механизм совершения преступления: его мотив, цель, сознательность выбора объекта посягательства, знание особых признаков последнего, наличие определенного плана совершения преступления, подбор соучастников, либо, наоборот, внезапность принятия решения о совершении преступления и так далее. Будучи установлены, перечисленные субъективные обстоятельства являются той доказательственной базой, на которой суд, руководствуясь нормой УК, определяет форму и вид вины подсудимого.

Таким образом, предмет допроса подсудимого составляют известные ему обстоятельства, относящиеся к делу, в том числе и раскрывающие субъективную сторону деяния. Показания подсудимого о фактических обстоятельствах дела являются реализацией его права на защиту, включая стремление к смягчению наказания с учетом дачи полных и правдивых показаний.

Стремление получить признание обвиняемым своей вины до вынесения судом приговора всегда есть средство давления на него с тем, чтобы вернуть обвиняемого к прежним его показаниям, данным на предварительном следствии. Суд начинает отталкиваться не от установленных фактических данных и презумпции невиновности, а от этого признания.

В последние годы обвиняемые, признавшие свою вину в ходе предварительного расследования, часто отказываются в судебном заседании от прежних показаний и заявляют, что признались в совершении преступления в результате применения к ним насилия, угроз и иных незаконных мер со стороны должностных лиц органов расследования. Истинность каждого из таких заявлений подлежит тщательной проверке. Но на практике формы такой проверки еще далеки от совершенства. Долгое время основным методом решения этого вопроса был допрос следователей и оперативных работников милиции, на неправомерность действий которых ссылался подсудимый, в качестве свидетелей. При этом, естественно, допрашиваемые “свидетели” предупреждались об уголовной ответственности за уклонение от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. Очевидно, что такие допросы есть не что иное, как грубейшее нарушение ст. 51 Конституции РФ, согласно которым никто не обязан свидетельствовать против себя самого, а соответствующих должностных лиц правоохранительных органов принуждали давать показания об обстоятельствах, которые могут быть вменены им в вину как преступление. Ясно, что ответы всегда были почти одинаковыми. В настоящее время суды предпочитают допросу лиц, производивших предварительное расследование, направление соответствующих материалов прокурору для проверки истинности заявления подсудимого о применении к нему незаконных методов расследования. Это как бы снимает с суда ответственность за производство незаконных допросов, но количество процессуальных нарушений не уменьшается. Уголовные дела по этим фактам прокуратура все равно не возбуждает.

Вопрос о достоверности заявления подсудимого при том и другом способе проверки остается открытым, доводы подсудимого - достоверно не опровергнутыми. Вынося обвинительный приговор, суд исходит лишь из предположения того, что заявление подсудимого о применении к нему насилия, угроз и др. запрещенных мер на следствии или дознании является ложным. При этом в обоснование виновности подсудимого суды в приговоре нередко ссылаются на его показания, данные на предварительном следствии, хотя сомнения в законности их получения, а значит, и допустимости использования в качестве доказательств, остаются неустраненными. Тем самым нарушается еще одна важнейшая конституционная норма - “неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого”.

Статья 21 Конституции РФ провозгласила принцип уважения достоинства личности. Он в равной мере распространяется и на уголовное судопроизводство. С этих позиций спрашивать подсудимого признает ли он себя виновным в момент, когда презумпция невиновности еще не опровергнута вступившим в законную силу приговором независимого, беспристрастного и объективного суда, когда для всех присутствующих и участников процесса подсудимый невиновен, не только не основано на праве , но и безнравственно по отношению к подсудимому.

К тому же, само такое признание может быть вызвано различными причинами субъективного порядка начиная от стремления скрыть другое преступление до самооговора с целью освободить от ответственности близкого человека. Признание вины - тоже разновидность психологического отношения подсудимого к обвинению (а не к совершенному деянию, как было отмечено выше), психологическая реакция на процессуальные действия. Поэтому оно, как и другие подобные реакции, не может иметь никакого доказательственного значения .

Тем более, нельзя согласиться с тем, что в законе и в судебной практике стало общепринятым положение, когда при изменении подсудимым своих показаний, данных на предварительном следствии, суд и государственный обвинитель начинают добиваться от подсудимого объяснений по этому поводу. Это никак не стыкуется с тем, что дача показаний для подсудимого есть право, а не обязанность, и следовательно, изменять или не изменять свои показания - его личное дело. Приоритет же в случае противоречий должен отдаваться показаниям, данным в судебном разбирательстве , в условиях гласной состязательной процедуры, обеспечивающей наиболее высокий уровень процессуальных гарантий соблюдения прав участников процесса и, прежде всего, самого обвиняемого. Только в случае заявления подсудимого о вынужденной дачи показаний в результате применения к нему недозволенных мер на предварительном следствии, суд должен принимать соответствующие меры к проверке этих данных, в том числе и с помощью показаний подсудимого.

Ст. 77 УПК, как и аналогичная норма УПК РСФСР гласит: «Признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью доказательств, имеющихся по делу». Итак закон утверждает - “признание вины может быть положено в основу обвинения”. Попробуем возразить - не должно, в силу презумпции невиновности, и не может, так как сами признательные показания обвиняемого могут быть получены только после придания ему такого процессуального статуса, то есть после предъявления обвинения, а ведь в основе обвинения лежит не что иное, как достаточная совокупность фактических данных, собранных следствием к моменту привлечения лица в качестве обвиняемого. Обвинительное заключение также не должно выходить за пределы обвинения, установленные постановлением о привлечении в качестве обвиняемого. А значит и суд ограничен теми же рамками.

Показания обвиняемого не могут быть получены при производстве неотложных следственных действий, так как допрос обвиняемого возможен лишь после предъявления обвинения, сформулированного на основе достаточности доказательств, которые устанавливаются: протоколами осмотра места происшествия, местности, помещения, трупа, протоколами обыска, выемки, задержания, освидетельствования, показаниями подозреваемых, потерпевших, свидетелей. Норма же ч. 2 ст. 173 УПК РФ, обязывающая следователя спросить обвиняемого о признании им вины, не применяется при допросе подозреваемого.

Практика свидетельствует, что именно производство неотложных следственных действий позволяет следователю получить совокупность достаточных фактических данных, являющихся основой обвинения на предварительном следствии и изложенных в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. Эти доказательства дают возможность следователю считать установленными событие преступления, квалификацию преступления, отсутствие обстоятельств, устраняющих уголовную ответственность и лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого. Для уяснения всех этих обстоятельств никакого значения не имеет признание или непризнание обвиняемым своей вины.

Доказательственное значение могут иметь только фактические данные, содержащиеся в показаниях обвиняемого, признание же вины само по себе не предусмотрено в перечне видов доказательств. Однако на практике в приговорах судов и обвинительных заключениях часто можно встретить указание на то, что виновность обвиняемого (подсудимого) подтверждается признанием им своей вины. В случае, когда обвиняемый (подсудимый) дает показания о событии преступления, обстоятельствах его совершения, его мотивах и т.д., то есть уличающие его показания, это, безусловно, важнейший источник доказательственной информации. Когда же на вопрос суда или следователя он отвечает, виновен ли он в преступлении, то в ответе на этот вопрос такой информации нет, ибо она содержит не фактические данные, а правовую категорию вины. Решение же вопросов права - прерогатива суда. Исследовав и оценив показания обвиняемого в совокупности с другими доказательствами по делу, судья, основываясь на своем внутреннем убеждении и нормах Закона, должен решить вопрос о виновности.

И еще один момент. В настоящее время вопрос о обязанностях защитника по уголовному делу в случае признания его подзащитным своей виновности в преступлении, которого он, судя по материалам дела не совершал вызывает затруднения как в научной литературе так и в практической работе.

Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» в п. 3 ч. 4 ст. 6 запрещает адвокату занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя. Однако признание обвиняемым своей вины может быть ложно не только в случае самооговора, но и по причинам, о которых уже говорилось выше: в силу юридической неграмотности обвиняемый может заявить о своей виновности в совершении преступления без учета того, что уголовный закон признает данное деяние преступным лишь при совершении его умышленно или только с прямым умыслом; обвиняемый может признать себя виновным в более тяжком преступлении, чем он совершил в действительности и т.п.

Защитник прежде всего должен выяснить причины, побудившие человека к свидетельству против самого себя Одно дело, если его заставили это сделать, другое, если обвиняемый сознательно выгораживает истинного преступника. Как уже было отмечено, бывает, что обвиняемый просто не понимает смысла предъявленного обвинения, с которым соглашается. Адвокат, усмотрев в материалах дела основания усомниться в сделанном обвиняемом признании, обнаружив любые оправдательные доказательства обязан указать на них подзащитному и предложить отказаться от такого признания. Если адвокат убежден в ошибочности сделанного подзащитного признания вины, он не только вправе, но и обязан убедить его отказаться от этих показаний.

Рязановский В.А. Единство процесса. М.: Городец, 1996. С.30.

Мизулина Е.Б. Независимость суда еще не есть гарантия правосудия // Государство и право. 1992. №4. Указ. соч. С. 55.

Александров А. О значении концепции объективной истины // Российская юстиция. 1999. №1. С. 23.

Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1941. С. 28.

Александров А. Указ. соч. С. 23.

Пашин С.А. Проблемы доказательственного права // Судебная реформа: юридический профессионализм и проблемы юридического образования. Дискуссии. - М., 1995. - С. 312, 322.

Панькина И.Ю. Некоторые аспекты эволюции теории доказывания в уголовном судопроизводстве России // Школы и направления уголовно-процессуальной науки. Доклады и сообщения на учредительной конференции Международной ассоциации содействия правосудию. Санкт-Петербург, 5-6 октября 2005 г. / Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2005.

Смирнов А.В., Калиновский К.Б. – Уголовный процесс: Учебник для вузов. – Спб.: Питер, 2005. – с. 181.

См.: Винберг А.И. Криминалистика. Введение в криминалистику.- М.,1950. Вып.1.- С.8; Белкин Р.С. Собирание, исследование и оценка доказательств. Сущность и методы. М.,1966.- С. 44-53; Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. Общие и частные теории.- М..1987.- С. 217-218.

См.:Ларин А.М. Работа следователя с доказательствами.- М.,1966.- С. 43-66; Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Элькинд П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе.- Воронеж, 1978.- С.211.

См.: Шейфер С.А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе: методологические и правовые проблемы.- Саратов, 1986.- С.41-42.

См.: Шейфер С.А. Указ. соч.- С.55-73; Кипнис Н.М. Указ. соч.- С. 65-66.

Резепов В.П. Субъекты доказывания в советском уголовном процессе // Уч. Зап. ЛГУ. – 1958. - С.112.

Чеджемов Т.Б. Судебное следствие. – М.: Юрид. лит., 1979. – С. 9.

Шейфер С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. - Тольятти: Волжский университет им. В.Н. Татищева, 1997. / http://www.ssu.samara.ru/~process/gl2.html.

Кузнецов Н.П. Доказывание и его особенности на стадиях уголовного процесса России. Автореф. дисс. на соискание уч. степени д-ра юрид. наук.- Воронеж, 1998. - С.152.

Григорьева Н. Принципы уголовного судопроизводства и доказательства // Российская юстиция. - 1995. - №8. - С. 40.

Смирнов А.В. Реформы уголовной юстиции конца XX века и дискурсивная состязательность // Журнал российского права. - 2001. - № 12. / http://kalinovsky-k.narod.ru/b/sav-2001.htm.

Шамардин А.А. Некоторые аспекты закрепления элементов принципа диспозитивности в УПК РФ // Роль университетской науки в региональном сообществе: Материалы международной научно-практической конференции (Москва-Оренбург, 1-3 сентября 2003 г.). В 2-х частях. Ч. 2. - Москва - Оренбург: РИК ГОУ ОГУ, 2003. – С. 300.

Смирнов А.В. Указ. соч.