Биография Фёдоровой Ирэн Ефимовны. Гениальный офтальмолог Святослав Фёдоров и его Ирэн: любовь, которая началась с визита к врачу Федорова ирэн ефимовна день рождения

07.05.2020

В тот роковой день жена Святослава Федорова Ирэн Ефимовна отговаривала мужа лететь в Москву на вертолете, но он не мог удержаться от того, чтобы впервые не оправдать свое удостоверение пилота-любителя, полученное накануне. Этот полет оказался трагическим, и он, вместе еще с тремя пассажирами, погиб после падения вертолета на землю.

Этот день стал трагическим для всех его близких и знакомых, в том числе дочерей и всех его жен. По словам его дочери от первого брака Ирины, ее мама - первая жена Святослава Федорова Лилия Федоровна продолжала любить его даже после их развода. Лилия Федоровна была достаточно жестким бескомпромиссным человеком, и, когда она случайно узнала об измене мужа, не говоря ни слова, собрала чемоданы и ушла от него вместе с дочерью, которой тогда исполнилось двенадцать лет.

А роман, из-за которого распалась первая семья будущего знаменитого офтальмолога, у него случился с Еленой Леоновной - второй женой Святослава Федорова. Она родила Федорову еще одну дочь - Ольгу. Со своей третьей женой Ирэн Ефимовной Святослав Николаевич познакомился прямо у себя в кабинете, когда она пришла к нему на прием, чтобы устроить на операцию свою тетю. По ее словам, она влюбилась в Федорова с первого взгляда. Он тоже не остался равнодушен к красивой женщине, а когда тетя Ирэн Ефимовны оказалась в больнице, они стали видеться каждый день. Позже Святослав Николаевич позвонил своей будущей жене, пригласил ее в ресторан, потом сам пришел в гости, и они больше уже не расставались. Их роман развивался в то время, когда знаменитый хирург еще был женат, и, по словам его второй дочери Ольги, если бы не Ирэн, то их семья бы не развалилась.

Третья жена Святослава Федорова Ирэн Ефимовна не родила ему детей, но в их семье воспитывались две ее дочери-близняшки от предыдущего брака - Элина и Юлия. Святослав Николаевич относился к ним, как родным. После гибели Федорова отношения между третьей женой Святослава Федорова и его дочерьми от предыдущих браков складываются по-разному. Со старшей Ириной она не общается вообще, мало того, они стали настоящими врагами в борьбе за наследство знаменитого микрохирурга. С младшей дочерью Ольгой, которая искренне поддержала ее после гибели мужа, отношения у Ирэн Ефимовны очень теплые. Со своим мужем Ирэн Федорова прожила двадцать шесть лет, в течение которых она была ему не просто супругой, но и помощницей - закончив курсы медсестер, Ирэн Ефимовна ассистировала своему мужу на операциях. После гибели мужа Ирэн Федорова возглавила фонд его имени.
Также читайте.

8 августа выдающемуся офтальмологу, который первым в Советском Союзе начал применять искусственный хрусталик, исполнилось бы 85 лет

Не многие знают, что Святослав Федоров родился в Украине и очень любил приезжать на родину. Готов был даже работать в Киеве. Не сложилось. Его разработками пользуются офтальмологи всего мира, а его имени до сих пор продолжают доверять пациенты. Ведь при жизни Святослава Николаевича было известно: если от больного уже отказались все врачи, то в центре Федорова попробуют помочь.

Накануне дня рождения известного микрохирурга в прессе появляются воспоминания о нем, в России сняли несколько программ, документальных и даже художественных фильмов. Ведь вся жизнь Федорова была яркой, стремительной. Он обожал свою работу. Также страстно любил лошадей, мотоциклы и вертолеты. И это несмотря на то, что в 18 лет, попав в аварию, лишился левой стопы и ходил на протезе!

Разыскивая телефон супруги Святослава Николаевича, я позвонила Юрию Фурманову - врачу, работающему в киевском Национальном институте хирургии и трансплантологии имени А. А. Шалимова, - который 35 лет дружил с Федоровым. Продиктовав мне номер московского телефона Ирэн Ефимовны, Юрий Александрович проникновенно сказал: «Это была стопроцентно его женщина!»

«Незадолго до авиакатастрофы Слава сказал: «Я знаю, меня заказали»

- Ирэн Ефимовна, как вы обычно отмечаете день рождения Святослава Николаевича?

Восьмого августа, как всегда, проводим благотворительную акцию «Прекрасные глаза - каждому», в которой принимают участие ученики Федорова. В этот день многие клиники, в том числе частные, бесплатно консультируют всех желающих. Каждый год к акции присоединяется все больше врачей. Кстати, в Сирии, в Алеппо, где сейчас идут военные действия, есть врач Атамян Минас. Он тоже каждый год в день рождения своего учителя проводит бесплатные консультации. На днях я ему звонила, говорила: «Может, не нужно этого делать, когда город бомбят?» А он сказал, что обязательно проведет акцию. Настоящий герой! Эту традицию начали ученики Святослава Николаевича Лариса Карданова и Джабер Наиф Ахмед, которые еще при его жизни открыли в Нальчике и Пятигорске частные клиники. Когда в июне 2000 года Федорова не стало, уже в августе они провели бесплатные консультации, а с 2003 года акция приобрела международный статус. За 12 лет диагностическую помощь получили 55 тысяч 207 пациентов, три тысячи 681 человек были бесплатно прооперированы в рамках этой акции.

*Ирэн Федорова: «Слава для меня и сейчас живой. Я считаю себя замужней женщиной, а не вдовой»

Как обычно, приходят друзья Святослава Николаевича, собираемся на его любимой даче. За столом человек 50-60. Мы все говорим о нем. И такое ощущение, что он куда-то выехал на мотоцикле или поскакал на лошади и вот-вот должен вернуться. Приходят Евгений Примаков, космонавт Владимир Шаталов, Генрих Боровик... В этом году к нам присоединился новый директор МНТК микрохирургии имени Святослава Федорова профессор Александр Михайлович Чухраев с женой. Я ему безумно благодарна за то, что он восстановил память о Святославе Николаевиче в его институте. Затем, когда все вернутся из отпусков, состоится вечер и в центре Федорова. Обычно в день рождения Святослава мы куда-то уезжали. Он не очень любил панегирики в свою честь. Но в юбилейные годы его коллеги обязательно устраивали праздник в сентябре. Сначала шли доклады, научные сообщения, затем показывали милые номера самодеятельности, приходили известные артисты и после все садились за стол.

- Святослав Федорович родился в Украине...

Да, в Проскурове (теперь это Хмельницкий). Он очень хотел работать в Киеве. Святослав подал документы в клиники трех городов - Киева, Владивостока и Архангельска - после того, как его выбросили из Чебоксар, где он начинал имплантировать хрусталики, Киев ему отказал. Я считаю, что просто не захотели такого активного человека. Народ же у нас очень ленивый, а Федоров без конца морочил голову разными идеями, новациями, за что его и не любили. Он решил, что Владивосток находится слишком далеко от Москвы, поэтому остался в Архангельске. Но все равно Киев был для него тем городом, где ему сделали самый удобный протез. Помню, когда мы были в Америке, мужу предложили изготовить современный протез, даже в Атланту ездили на протезный завод. Слава все примерил и сказал, что киевский - самый лучший.

Кроме того, Украина всегда была связана с воспоминаниями детства. Его отец командовал дивизией. Кстати, известие о том, что у него родился сын, Николай Федорович получил, когда находился на учениях. Ему из «кукурузника» выбросили вымпел. Представляете, какая символика: Слава пришел с неба и ушел в небо... Муж постоянно стремился в небо. Он был счастлив в самолетах. Куда бы мы ни летели, он никогда не сидел со мной рядом - только в кабине пилотов. В самолетах «Аэрофлота» к нам сразу подходила стюардесса: «Святослав Николаевич, вас ждут ребята». Он наслаждался полетом, а они получали удовольствие от общения с ним.

*Святослав Федоров увлекался не только мотоциклами и вертолетами, но и лошадьми

И, конечно, у него было страстное желание летать. Он ведь учился в летном училище, но в 1945 году потерял ногу, и о мечте пришлось забыть. Я всегда говорила: «Славочка, это Господь направил тебя на другую стезю, зная, что здесь ты сделаешь такое, чего никогда не сделал бы там». Уверена: если бы он управлял самолетами, то испытывал бы ультрасовременные, самые сумасшедшие, и давным-давно сложил бы голову. Ведь он был человеком, который в жизни ничего не боялся. Хотя... боялся только тюрьмы, о которой ему рассказывал отец, репрессированный в 1938 году. Он не мог вынести даже мысли об ограничении свободы, так как был безумно свободолюбивым. Еще, когда его спрашивали о страхах, всегда говорил: «Боюсь во время операции сделать какую-то ошибку, из-за которой человек потеряет глаз». Слава Богу, за столько лет и столько операций не возникло подобных ситуаций. Он даже ребятам своим говорил: «Если кто-то из вас будет таким смелым, что возьмется во время одного вмешательства сделать оба глаза, сразу кладите под подушку пистолет». Потому что никто не гарантирует, что все пройдет успешно. И если человек потеряет зрение, то это самое страшное.

- У вас не было нехорошего предчувствия накануне гибели Федорова?

Нет. С февраля вокруг него начали сгущаться неприятности, появились проблемы в институте. Я очень переживала из-за этого. Когда в мае все закончилось и Путин распорядился вернуть Святослава Николаевича на должность генерального директора центра, я была счастлива. Но сам он предчувствовал свой уход. Уже после его гибели моя сестра и соседка по даче сказали, что он говорил им: «Я знаю, что меня заказали». Мне же подобного не говорил, так как понимал: тут же лягу и умру, ведь я его безумно любила.

- Долгие годы вокруг центра Федорова шли дрязги. Его пытались растащить, закрыть...

Огромный институт МНТК «Микрохирургия глаза» принадлежит Министерству здравоохранения. Он же не был приватизирован Святославом Николаевичем. Но до сих пор пациенты идут не в институт микрохирургии глаза, а к Федорову. Помню, в 2003 году, проводя традиционную бесплатную консультацию в Петербурге, известный врач, директор клиники Тамаз Шалвович Мчедлидзе поставил у входа портрет Федорова, чтобы люди понимали, с чем связана акция. И одна бабушка встала на колени перед портретом и стала молиться: «Господи, спасибо, что ты и оттуда помогаешь!»

Слава всегда помогал людям. Сделал три миллиона операций! Это не может бесследно исчезнуть. За 12 лет жизни без него я встречаю разных людей, которые мне рассказывают, что мама, бабушка или дедушка были пациентами Святослава Николаевича. Очень многие помнят его, удивительного человека, который всех покорял своим обаянием. В центре все эти годы работали и сейчас продолжают оперировать ученики Федорова - профессора Виктор Зуев, Валерий Захаров, Борис Малюгин...

- Они общались с вами все эти годы после гибели Святослава Николаевича?

Бывало по-разному. При прежнем директоре существовал негласный запрет на общение со мной. Да я и сама не хотела доставлять врачам неприятности, поэтому десять лет не была в клинике. Сейчас ситуация изменилась. Первые годы после гибели Святослава Николаевича я занималась его архивами, а к его 80-летию издала четырехтомник «Открытия доктора Федорова».

Знаете, когда начались все эти дрязги вокруг института, многие ему говорили: «Слава, приватизируй хоть что-то, ведь тебе ничего не принадлежит. В деревне Славино, которую ты построил, возьми себе хотя бы конюшню». А он отвечал: «Зачем мне это нужно? Я с собой ничего не заберу. Пусть всем пользуются люди».

Конфликты возникли из-за того, что молодые ребята, пришедшие в институт, возмутились: почему мы оперируем всех подряд? Это были волки, которые хотели денег. И они предложили: сделаем в одном корпусе платное отделение для богатых, а в остальных - для тех, кто не может платить. На это Святослав Николаевич сказал: «При мне такого не будет. Не позволю делить людей, которые приходят за помощью. Все будут обслуживаться одинаково замечательно!» «Качество составляет смысл моей жизни», - говорил он.

«Каждый вечер, ложась спать, говорю: «Славочка, спокойной ночи»

- Как вы познакомились?

Очень тривиально, - продолжает Ирэн Ефимовна. - Мне нужно было прооперировать тетю. Я ничего не знала о Федорове, а тетя хотела, чтобы ее лечил только он. Пришлось применить некоторые авантюрные штучки, чтобы попасть к этому доктору на прием. Так как я сама по профессии акушер-гинеколог, воспользовалась фамилиями медицинских светил. Секретарь меня записала на субботу, 23 марта 1974 года. Войдя в кабинет, я не сразу рассмотрела Святослава Николаевича, потому что меня ослепило солнце. Но когда он встал у своего стола и обернулся ко мне - я пропала! Пропала на 26 лет. Да какие 26 - вот уже все 38! Для меня он и сейчас живой. Я считаю себя замужней женщиной, а не вдовой. Жизнь моя протекает очень насыщенно, и все время только с ним.

- Он вам снится?

Очень немного, - продолжает Ирэн Ефимовна. - Но всегда удивительно и очень по-разному. Во сне все так, словно наша жизнь продолжается и он не погиб. В каком-то сне он даже куда-то водил меня с собой: «Давай покажу тебе, где живу». Я пошла. Это было что-то необыкновенное, сказочное. Огромные белые айсберги. Хотя мне говорили: «Зачем ты пошла? Нужно было сказать «нет». Но как я могла отказать ему?

Когда муж погиб, я не представляла, что его больше не будет. Долгое время находилась в уверенности, что с ним еще каким-то образом буду контактировать. Понимаю: глядя на меня со стороны, некоторые могли подумать, что я сошла с ума. Спустя восемь лет после его гибели я нашла ребят, которые сделали так, что я пообщалась со Святославом Николаевичем. Я спросила: «Как мне жить без тебя?» И он ответил: «С добром и с миром, как я». Несколько раз повторил эту фразу...

Выжить в нелегкий период после гибели мужа мне помогло написание книги под названием «Долгое эхо любви». Эта книга спасла меня, потому что 2000 и 2001 года были для меня страшными. Жизни не существовало. Я как сомнамбула бродила и не видела смысла... Юрий Фурманов написал в то время очень сильное стихотворение, которое меня потрясло:

Такая после смерти пустота.
И сердце перемолото винтами,
А речи над могилой - суета.
Земля над погребенными мечтами.

Ах, Слава, так прервался твой полет,
Которому конца, казалось, нету.
Разбился в кровь об землю вертолет,
Залив горючим сироту-планету.

Навеки не утихнет эта боль,
Пустой конец такого озаренья,
И «Федоров» - не имя, а пароль
Тобою приоткрытого прозренья.

Сейчас я вспоминаю, как наш друг, поэт Константин Яковлевич Ваншенкин, автор знаменитой песни «Я люблю тебя, жизнь», сказал: «Ира, ты родилась на этой земле специально для того, чтобы встретить Славу и жить ради него». С этим полностью согласна. Всегда Славочке говорила, что он мой бриллиант, а я его оправа. Мы никогда с ним не ссорились, не выясняли отношений, даже по мелочам. Я для него была мамой, бабушкой, любовницей, женой, подругой, а он для меня - непререкаемым авторитетом.

- Как он за вами ухаживал?

Никак. Когда мы встретились, он был женат. В одну из встреч он мне тыльной стороной ладони погладил щеку и сказал: «Ох, вы, женщины. Как с вами трудно. За вами нужно ухаживать, дарить вам подарки, говорить комплименты, а я такой занятой человек». Я ему ответила: «Святослав Николаевич - мы еще были на „вы“, - могу дать вам гарантию, что со мной проблем не возникнет».

У нас были периоды притирания друг к другу. И уже когда мы стали жить вместе, я спросила: «Чего ж ты так долго меня мучил?» Он ответил: «Я не верил тебе». Просто он здорово обжигался. До меня у него было две жены. Да и женщин достаточно... И про наши дамские характеры он много знал, поэтому мне не верил, думал - «одна из»... Понадобилось время, чтобы он убедился в моей надежности.

Главное же объяснение произошло так. У меня серьезно заболела мама, и я написала Славе письмо, в котором просила оставить меня, потому что двоих я не выдержу. Мама тяжелая, он со своими фокусами... Отнесла письмо его маме. И вдруг он мне звонит. Я, конечно, мигом помчалась к нему. И вот он говорит: «Ириша - он не называл меня Ирэн, считая это имя слишком выспренним, - я прочел твое письмо. И хочу сказать, что мне никто, кроме тебя, больше не нужен. Только ты одна». И мы спаялись, стали как одно целое.

- Можно было остановить Федорова в его увлечениях лошадьми, мотоциклами, вертолетами?

На лошадь он и меня посадил. Мы с ним вместе мотались до тех пор, пока я не упала и у меня не начался сильный остеохондроз в шейном отделе позвоночника. На мотоцикле я с ним тоже ездила. А вот вертолета безумно боялась. Но его невозможно было убедить, что это опасно. Хотя я не раз ему говорила: «Ты оставишь сиротами всех - и в институте, и нас, домашних».

- Жить без одной ступни, наверное, сложно. Он когда-нибудь жаловался?

У него даже комплекса не было по этому поводу. Он вообще никогда ни на что не жаловался, никогда не обращался к врачам. У него никогда не болела голова. Слава даже удивлялся: «Как может болеть голова? Это же кость». Если у него поднималась температура при простуде, я стояла на коленях у постели и умоляла его выпить таблетку против жара, а он говорил: «Ириша, не мешай. Пускай мои эритроциты борются с лейкоцитами». Это был абсолютно здоровый, сильный, мужественный, потрясающий человек. Я считаю, что Федоров - пришелец из космоса. Недаром он говорил: «Любовь - это он, она и космос. И еще неизвестно, кто главнее». От него многие подзаряжались энергией.

Как Святослав Николаевич воспитывал детей? Когда вы встретились, у него уже было двое дочерей, а у вас близнецы...

Никогда никого он не воспитывал. Просто беседовал на разные темы. Главный его принцип звучал так: живи, как я живу. Для него в жизни важным было только его дело.

- Есть какая-то вещь, которую вы оставили себе на память о Федорове?

Полно таких вещей. Висят его рубашки, костюмы. Я немногое раздала. Дома все осталось так, как было при нем. И фотографии везде висят. И сплю я рядом с той же подушкой, на которой он спал, и всегда говорю перед сном: «Славочка, спокойной ночи»...

Он дарил людям возможность видеть мир со всей отчетливостью и яркостью красок. Если от больного отказывались врачи, то в МНТК «Микрохирургия глаза» старались помочь до последнего. Для Святослава Фёдорова не было ничего важнее его профессии. А для Ирэн Фёдоровой не было в жизни никого важнее Святослава Николаевича Фёдорова.

Аспирантка Иванова

Ир

Когда Ирэн Кожуховой позвонила ее родная тетушка из Ташкента с просьбой найти врача-офтальмолога Фёдорова, девушка даже представить себе не могла, чем это обернется в ее жизни.

Уже сбившись с ног в поисках врача, Ирэн узнала о месте его работы совершенно случайно, из общения с приятельницей. Но запись на прием оказалась практически невыполнимой миссией: очередь к волшебнику, возвращающему людям зрение, была расписана на много месяцев вперед.

Тогда она пошла на хитрость и, позвонив в больницу, где работал Фёдоров, представилась его аспиранткой Ивановой. Он через секретаря назначил ей встречу в субботу. К слову, в то время он еще не занимался научной деятельностью со своими учениками, соответственно, никаких аспирантов у него не могло быть.

В субботу в назначенное время она вошла в его кабинет. Он повернулся к ней, и время перестало существовать для нее. Молодая женщина, уже побывавшая в то время замужем и воспитывающая сама двух дочерей, застыла. Ей казалось, в этом человеке с живым взглядом собраны воедино все ее представления о счастье. Она сразу узнала в нем «своего мужчину». Сам Святослав Николаевич подумал, что эта красивая женщина – не его. Он в тот момент был женат во второй раз и у него подрастали две дочери: Ирина от первого брака и Ольга – от второго.

«Я могу тебя очень ждать…»

Ирина влюбилась. Конечно, он назначил ее тетушке консультацию, лично прооперировал ее. А влюбленная Ирэн каждый день прибегала к тете в больницу. В этом не было никакой необходимости, но ею двигало желание увидеть его. А после выписки Ирэн принесла ему в подарок хороший коньяк, и даже решилась было признаться в любви, но в последний момент струсила. Тем более он сам попросил у нее номер телефона.

Правда, звонка от него она не дождалась и в свой день рождения позвонила сама. Только много позже он позвонит ей сам и пригласит погулять. Он много раз будет исчезать, а потом появляться в ее жизни. Она же будет месяц за месяцем терпеливо и верно его ждать.

Она не хотела знать, что происходит в его личной жизни за чертой их взаимоотношений. Поэтому никогда не расспрашивала его ни о чем. Но живо интересовалась всем, что было важно для него: офтальмологией, строительством его центра микрохирургии глаза, лошадьми.

«Мне никто не нужен, кроме тебя!»

Когда Ирэн узнала о болезни мамы, она написала ему письмо с просьбой больше не беспокоить ее. Она понимала: эмоционально ей не вытянуть сразу две важных сферы жизни. Она больше нужна маме, значит, будет с мамой.

После получения ее письма Святослав Николаевич позвонил ей и попросил приехать. Отказать она ему не могла. Тогда и прозвучала фраза, которая была признанием в любви и предложением одновременно: «Ириша, мне никто не нужен, кроме тебя…» С тех пор они почти не расставались.
Ирэн Ефимовна целиком посвятила себя мужу, сменила кресло врача-гинеколога на должность офтальмологической медсестры. Она ухаживала за ним, старательно наглаживала его костюмы, готовила потрясающие обеды и создавала максимально комфортные условия для Святослава Николаевича.

Она считала счастьем находиться с ним рядом, радоваться его радостям, делить его интересы. У них не было общих детей, Ирэн Ефимовна всю свою любовь хотела дарить только мужу. Тем более, что у каждого из них было по двое детей от предыдущих браков.

«Для чего тебя пережила любовь моя?»

У него, помимо работы, было еще три страстных увлечения: небо, мотоциклы и лошади. За любовь к лошадям его даже пытались пристыдить: негоже советскому медику вести себя, как барину. Мотоциклы Фёдоров коллекционировал, старательно ухаживая за каждым экземпляром.

А с юности его манило небо. Он поступил в летное училище, но был отчислен после нелепой травмы, в результате которой Святослав Николаевич потерял ногу.

В 2000 году Фёдоров получил удостоверение пилота-любителя. 2 июня, после окончания конференции, проходившей в Тамбове, он решил возвратиться в Москву на вертолете, принадлежащем клинике. Вертолет рухнул недалеко от МКАД, все находившиеся в нем погибли.

Ирэн Ефимовна переживала гибель супруга очень тяжело. Первые полтора года были самыми трудными, она практически не помнит, как их прожила. Спасала ее память о муже и написание книги о нем.

Она до сих пор убеждена, что погиб он не случайно, ведь последний год Святослава Николаевича активно противостоял желанию сделать его клинику полностью коммерческой. В результате он победил, но уже через несколько дней произошла эта чудовищная катастрофа.

Ирэн Ефимовну после смерти Фёдорова обвиняли в алчности, желании заработать на его имени. А она каждую ночь, глядя на портрет любимого, желает ему спокойной ночи, а утром просит Бога продлить ее дни, чтоб она успела сделать все для увековечения памяти своего гениального Святослава.

И звучит в ее сердце гимн любви, пронесённой через всю жизнь.

Евгений Анисимов, Галина Сапожникова

Через два с половиной года после того, как черный вертолет с красным крестом упал на пустырь на московской окраине, о смерти Святослава Федорова заговорили снова - в печати, в его родном институте, в семье. Точно в те дни, когда ему исполнилось 75, - сколько лет жизни он себе и отмерил, с удовольствием повторяя это журналистам. Будто все это время его душа в ожидании часа «Х» находилась рядом, а теперь наконец растворилась в облаках, и ситуация вышла из-под контроля.

«Я уверена, что он не ушел сам, - заявила с телеэкрана его вдова. - Катастрофа была подстроена - теми, кому нужен был институт и собственность». И об убийстве академика стали говорить почти как о доказанном факте.

Мы виделись с Федоровым за 55 часов до гибели и стали последними журналистами, которые брали у него интервью. На наших диктофонах остались его слова с характерным смешком: «Я удивляюсь, почему меня не убили?» Что же произошло в небе и в стране

Вся правда о гибели Федорова

Сейчас в его знаменитом кабинете, превращенном в музей, посетителям без конца крутят один и тот же фильм: Федоров садится в кабину вертолета, делает прощальный круг над толпой своих единомышленников, приехавших в Тамбов на юбилейные торжества, машет им на прощание рукой и... улетает в никуда.

Никогда раньше этот прощальный взмах не выглядел столь ритуальным! Кто только не отговаривал Федорова от идеи лететь в Москву вертолетом: жена, коллеги, пилоты, дважды (!) за перелет чинившие неполадки. Но тот уперся, потому что в кармане его пиджака лежала мечта - удостоверение пилота-любителя, которое он получил накануне. Звучит немного надуманно, но это чистая правда: офтальмологом он стал вынужденно, после того, как потерял ногу и был отчислен из летного училища, а потом целых 54 года мечтал снова сесть за штурвал. Билет на поезд Тамбов - Москва пришлось сдать...

Мы тоже поначалу считали гибель Федорова неслучайной. Но потом сдались, убедившись, что если кому и была выгодна его смерть - то только ему самому. Кому еще? Ну не жене же, хотя она и стала его единственной наследницей? Государственной власти - за то, что академик не вписался в политический контекст и говорил много лишнего? Вряд ли - его крохотная партийка не делала в обществе никакой погоды! Нынешнему директору МНТК «Микрохирургия глаза» Христо Тахчиди? Но его назначение на этот пост не правило, а скорее исключение из правил. Для Федорова, который в один год потерпел крах и как руководитель коллектива, в котором запахло революцией, и как партийный лидер, чья партия с треском провалилась на выборах, этот выход был, возможно, лучшим. «Я так устал... Вы думаете, профессор двужильный?» - жаловался он сотрудникам, наплевав на имидж вечного оптимиста и живчика. «Смерть в полете - об этом он мог только мечтать...» - этой фразой в 2000 году мы закончили серию наших публикаций.

Два тома выводов Государственной комиссии по расследованию катастрофы не оставили никаких иллюзий: «Эксплуатация вертолета «Газель» с момента его перелета в Россию и до катастрофы велась с нарушением требований нормативных документов... За 10 секунд до столкновения вертолета с землей на путевой скорости полета в 200 км в час произошла разбалансировка несущего винта, что привело к удару лопасти по кабине, разрушению остекления и неуправляемому падению... Наиболее вероятной причиной разбалансировки является коррозионное повреждение подшипников». Иными словами: вертолет с красным крестом упал сам, никто его на лету не подстреливал. Великий офтальмолог любил летать, но экономил на механиках и к техническому обслуживанию авиатехники относился так же по-гусарски, как и к жизни вообще.

Но есть один факт, на который обратили внимание в Московской транспортной прокуратуре. На борту вертолета находились 4 человека, анализы крови троих из погибших у следователей вопросов не вызывали: судя по количеству адреналина, в момент падения эти люди испытали страшные чувства. И только у одного пассажира все показатели были в норме. У Федорова. Не потому, что он не боялся смерти. Может быть, потому что пришел к выводу, что жить ему больше незачем?

Слухи о чистке оказались преувеличенными

«Вернусь и начну чистить авгиевы конюшни», - сказал он жене перед вылетом в Тамбов. Нечто подобное - другими словами - говорил и своей дочери от первого брака - Ирине. И каждая из них истолковала эти слова по-своему. Каждая была уверена, что Федоров начнет чистку с той части «конюшни», которая именно ей кажется особенно грязной. А если учесть, что Ирина Святославна и Ирэн Ефимовна - лютые врагини, становится ясно: их представления о том, что конкретно намерен чистить Федоров, были абсолютно противоположны Но сначала - о том, что эти «конюшни» собой представляли?

Первое, что бросалось в глаза постороннему посетителю МНТК еще при жизни Федорова, - обилие портретов. Конечно, это можно было бы списать на его огромный авторитет. Но явный, вызывающий чувство брезгливой оторопи подхалимаж федоровского окружения по отношению к своему шефу мы никакими разумными причинами объяснить не могли.

Эту атмосферу всячески культивировала Ирэн Ефимовна - об этом сотрудники института сейчас говорить не боятся. Если кто-то недостаточно громко восхищался гениальностью Федорова - то попадал на заметку и числился в кандидатах на увольнение. Так, методом селекции, она добилась однородности окружения - ни одной по-настоящему яркой фигуры, тотальная преданность. Трещинки в стане идолопоклонников возникли, когда Федоров увлекся политической деятельностью, - за время его депутатства (1995 - 1999 гг.) кое у кого из его учеников стал прорезаться собственный голос.

Кого Федоров намеревался «вычистить»? Раболепствующую серость, столпившуюся вокруг трона, - как считает его дочь Ирина. Или обнаглевших в отсутствие хозяина щенков, посмевших тявкать на великого и непогрешимого? Это версия Ирэн Ефимовны.

Второе сильное впечатление, сложившееся после знакомства с «империей Федорова», - явная нежизнеспособность многих хозяйственных проектов великого офтальмолога. Прожекты - по другому не назовешь сельскохозяйственную утопию в селе Протасове и фантазию на тему воздушно-десантной медицины. Купленные за огромные деньги (заработанные, к слову сказать, врачами МНТК) коровы пошли под нож, крестьяне как пили, так и продолжали пить, нисколько не заботясь о кормах и урожаях, никому не нужные лошади тоскливо топтались в конюшнях...

Относил ли Святослав Николаевич к понятию «авгиевы конюшни» этот свой провал?

Поражение за поражением

В прежних своих публикациях о Федорове мы кое-что (об умерших - либо хорошо, либо ничего. - Авт.) вынуждены были смягчить. Мы и без того были уверены, что дорога в МНТК нам отныне закрыта. Но два с половиной года спустя нам стали звонить сотрудники института и сообщать, что все идет именно так, как и было предсказано. Что дела обстоят не так плохо, как мы писали, а гораздо хуже. И вывалили на нас кучу ранее скрытой информации об оборудовании операционных, которое не обновлялось со времен основания МНТК и окончательном поражении института в конкурентной борьбе с частными офтальмологическими клиниками...

Мог ли Федоров с помощью намеченной на «после возвращения из Тамбова» чистки «конюшен» остановить этот вал? Сомневаемся. Если уж на то пошло, чистку ему пришлось бы начинать с себя. А свой характер он изменить не мог.

Святослав Николаевич Федоров был человеком глобального размаха. Этакий Александр Македонский, рвущийся вперед. В своей неудержимой экспансии он не обращал внимания на тылы, мелкие хлопоты по обустройству захваченных территорий ему были неинтересны. Но наступил момент, когда наступательный потенциал Федорова иссяк: в политике - поражение за поражением, в медицине - конкуренты со всех сторон. Похоже, он достиг своего предела. В идеале за рвущимся вперед завоевателем должна следовать команда интендантов. Но у Федорова такой команды не было. В самый критический момент великий стратег оказался один. Жизнь его утратила смысл - он видел себя только в движении, а двигаться ему было некуда.

Прошлой осенью вокруг МНТК опять начало твориться что-то непонятное. Противоречивые публикации в СМИ, очень похожие на оплаченные, громкий судебный иск лондонского банка о взыскании с МНТК долга в двадцать с лишним миллионов долларов и открытое письмо группы академиков с просьбой спасти от неминуемого банкротства уникальную структуру. Возобновившиеся слухи о неслучайности смерти Святослава Федорова, склока между наследниками, обвинения в попытке приватизации, требования видных политиков прекратить грязную возню вокруг светлого имени...

Мы сочли своим долгом вернуться в МНТК и разобраться в том, что происходит.

Бремя наследства

Когда нынешнему директору МНТК в первый раз предложили взять институт в свои руки - он отказался не раздумывая. Ну в самом деле, кто он такой, Христо Периклович Тахчиди, чтобы претендовать на место, которое занимал великий Святослав Федоров? Да, он руководит Екатеринбургским филиалом МНТК - лучшим, пожалуй, филиалом в стране. Но это еще не причина для самоубийственного решения стать преемником знаменитого на весь мир офтальмолога - Тахчиди прекрасно понимал, что нового руководителя будут сравнивать с шефом и что это сравнение будет не в пользу новичка.

Кресло директора МНТК летом 2000 года больше походило на пороховую бочку. Полгода, предшествующие гибели Федорова, институт лихорадило: шли комплексные проверки, внутри коллектива зрела оппозиция, самого Федорова демонстративно не назначали на должность, с которой он формально ушел, когда стал депутатом Госдумы. Причина всех неурядиц, считал институтский народ, крылась в интригах то ли минздравовского руководства, то ли кремлевской администрации. Дескать, кому-то из тамошних деятелей приглянулся МНТК, вот и хотят свергнуть Федорова, чтобы на его место поставить своего человека, приватизировать институт и потом качать из него многомиллионную прибыль.

Искать нового директора среди ближайших сподвижников покойного академика было бессмысленно: в последние годы Федоров методично избавлялся от всех потенциальных преемников.

Говорят, что к назначению Тахчиди на этот пост приложила руку сама Ирэн Ефимовна Федорова. Она этого и не отрицает. Сразу после назначения она отзывалась о нем, как о человеке кристальной честности. Сейчас готова взять свои слова обратно.

Начал Христо Периклович с того, что собрал руководителей подразделений и сказал: «Нехорошо поступили с Ирэн Ефимовной. Меня родители воспитывали по-другому. Пожилая женщина, вдова шефа...» Пригласили ее в институт, открыли опечатанный кабинет Федорова, организовали в нем музей, а Ирэн Ефимовну назначили его внештатным директором. Мало того: новый директор раскопал где-то закон, по которому вдова могла получать 75 процентов от доходов кормильца - получилось около семи тысяч долларов в месяц. Фонду имени С. Федорова, который возглавила Ирэн Ефимовна, МНТК готов был помогать и морально, и материально. Но идиллия продолжалась недолго.

Из досье «КП»

Что входило в «империю» Святослава Федорова

В период максимального расцвета возглавляемый С. Н. Федоровым Межотраслевой научно-технический комплекс (МНТК) «Микрохирургия глаза» состоял из головного института в Москве и 11 региональных филиалов в России. Предпринимались попытки создания филиалов в Италии, Польше, Германии, Испании, Йемене, ОАЭ и Японии. По морям курсировал корабль-клиника «Петр Первый», приносивший по 14 миллионов долларов в год. По стране «гастролировали» два автобуса «Вольво», оснащенных оборудованием для диагностики и операций на месте. В Московской области было создано сельхозпредприятие «Протасово»: несколько сотен гектаров земли, молочный комбинат, завод питьевой воды, фабрика племенных лошадей, шампиньонная ферма... МНТК владел пакетом акций отеля Iris Pullmann с казино на московском ипподроме, а также компании «Кока-Кола рефрешментс», через дочернюю структуру - пакетом акций «Московской сотовой связи».

Бои без правил

Сначала Ирэн Ефимовна привела за собой одну из двух своих дочерей от предыдущего брака - Юлию. В институте ее хорошо знали - при жизни шефа она держала здесь несколько торговых точек. При маме - директоре музея ограничилась тем, что превратила знаменитый федоровский кабинет в вульгарный торгашеский офис.

Затем вдова стала проявлять чрезмерную заботу об институтских делах, по привычке советуя директору, кого откуда убрать, кого куда назначить. «Вы занимайтесь музеем и фондом, - притормозил он ее, - а с институтом я как-нибудь сам разберусь». С этого и началась война. Пока - холодная.

Как только Тахчиди ушел в отпуск, мама немедленно сделала Юлю заместителем директора принадлежащего институту ЗАО «Протасово», в состав которого входят конноспортивный центр, водная станция, медико-оздоровительный центр (так называется очень недурная гостиница), а также сельхозподразделения. Стоит все это миллионы долларов. Судебный иск о признании ЗАО «Протасово» банкротом не заставил себя ждать.... Для неискушенных в гражданском праве поясним: процедура банкротства позволила бы прихватить эти симпатичные кусочки без особых материальных затрат. Тахчиди вернулся - «Протасово» удалось отстоять.

Затем последовала попытка отчуждения водной станции, за которой опять же прослеживался силуэт Ирэн Ефимовны и ее дочки. И эта атака была отбита без особой огласки. Но историю с автобусами от народа утаить не удалось.

Еще в первой половине 90-х МНТК купил два операционных автобуса «Вольво» - на них бригады врачей выезжали в российские города, где на месте ставили диагнозы и проводили операции. Успехом они пользовались невероятным: провинции такой уровень микрохирургии был недоступен. Автобусы стали частичкой имиджа МНТК - их чаще всего снимали для рекламных роликов и плакатов.

Оформлены они были на зарегистрированную за рубежом фирму ближайшего друга четы Федоровых Марка Клабина - чтобы избежать чрезмерного налогообложения. МНТК их у него как бы арендовал. После смерти Федорова Клабин благородно предложил вернуть автобусы в родные пенаты и оформить дарственную. Но тут на горизонте опять нарисовалась вдова - и «подарки» отписали по другому адресу. А еще через некоторое время в институт пришел договор аренды, в котором г-жа И. Е. Федорова, директор фонда имени С. Федорова, предлагала директору МНТК «Микрохирургия глаза» имени С. Федорова г-ну Х. П. Тахчиди арендовать их же собственные операционные автобусы за... 60 тысяч долларов в год! После чего Ирэн Ефимовну в два счета лишили должности директора музея и объявили в институте персоной нон-грата. От аренды автобусов МНТК гордо отказался.

Телефонное право против истины

Пренебрежение юридическими формальностями сделало детище Святослава Федорова уязвимым со всех сторон. Ведь как он решал проблемы? Снимал телефонную трубку - и все делалось как по волшебству, из уважения к живой легенде инстанции закрывали глаза на всякие формальные мелочи. У Тахчиди в телефонной книжке таких номеров нет - он в столице без году неделя, да и о всемирной известности говорить пока рановато. Ему приходится идти обычным, правовым путем. И каждый день делать новые открытия.

Ну, например: прибегает к нему однажды главврач и говорит: заканчивается срок действия лицензии, нужно получать новую. Начали собирать бумаги, хватились - нет строительного проекта на здание, а это ключевой документ. Где? - спрашивает Тахчиди. Нету, отвечают ему. Как же вы работали? А так и работали - шеф куда-то звонил, и разрешение тут же выдавали... Или: стоит в Протасове роскошная гостиница (по-другому - медико-оздоровительный центр. - Авт.), не работает. Почему? Нет лицензии. Почему? Нет акта приемки здания. Почему нет? Выяснилось, что гостиница стоит на земле, которую никто никогда не выводил из состава сельхозугодий. Там никто не имел права строить! И так - во всем.

Почему Федоров столь явно пренебрегал формальной стороной дела - сейчас уже никто не ответит. Может, лень было. А может, он был уверен в том, что при нем никаких неразрешимых проблем не возникнет, а после него - хоть трава не расти... Она и не растет. Она яростно пробивается сквозь асфальт спустя годы.

Ва-банк!

В 2002 году в Мосгорсуд обратился «Московский народный банк, лимитед» (г. Лондон) с ходатайством о взыскании с государственного учреждения МНТК «Микрохирургия глаза» долга в размере, эквивалентном 22,3 миллиона долларов. Лондонский суд соответствующее решение уже принял, и Мосгорсуду, по мнению банка, оставалось лишь его подтвердить, чтобы придать юридическую силу на территории России.

Руководство МНТК, которое до получения повестки в суд о решении Лондонского суда даже не подозревало, да и о самом долге, судя по всему, впервые услышало только сейчас, - кинулось разбираться.

Выяснилось, что в 1988 году некая Межотраслевая внешнеторговая фирма «Микрохирургия глаза» (пусть громкое и похожее название никого не обманет - МНТК «Микрохирургия глаза» в ее создании не участвовал, подобные фирмёшки создаются десятками под конкретные цели, их еще называют однодневками) взяла взаймы у Московского народного банка «Лимитед» много денег. Гарантии по займам подписывал С. Федоров. В 1991 году фирмёшка, бравшая кредит, ликвидировалась. Дальнейшая судьба полученных ею денег скрывается в тумане - по крайней мере финансовых документов на этот счет в МНТК нет.

Получается, что кредит вроде бы был. Но на что и как потрачены деньги и с кого их теперь списывать - напрочь непонятно. Почему банк, до смерти С. Федорова вполне равнодушно относившийся к судьбе кредита, вдруг живо заинтересовался им сейчас? Нам представляется, что дело выглядит так.

Святослав Николаевич по-свойски договорился с правительством СССР о кредите. Московский народный банк «Лимитед» входил в систему совзагранбанков, то есть, в сущности, был подразделением Госбанка СССР. Ему дали команду выдать Федорову кредит - он и выдал, закрыв глаза на «мелкие» формальные нарушения.

Потом Федоров погибает, институт ссорится с его вдовой, та жалуется другу семьи Марку Клабину, который ведал всеми зарубежными делами Святослава Николаевича. Клабин придумывает способ если не обанкротить МНТК, то сильно осложнить жизнь новому руководству. А в дальнейшем, быть может, и вообще поменять его на более лояльное. Так ли было на самом деле - не знаем. Но вполне могло быть. Во всяком случае, начатая Ирэн Ефимовной война поразительно совпадает по времени с требованиями Лондонского банка...

Сейчас в МНТК заканчивается переходный период от эпохи федоровского «штурма и натиска» к тахчидиевской эпохе жесткой экономии и упорядочивания. В МНТК шутят: «Раньше мы работали для Славы, а сейчас - Христо ради». Забавно, но в истории института можно проследить аналогии с историей страны: от тоталитарного режима управления (С. Федоров) через олигархическую форму правления (в роли олигарха - Ирэн Ефимовна Федорова) к бюрократически-упорядоченному режиму (Тахчиди). И в стране, и в МНТК попытка приручить олигархов ни к чему хорошему не привела - Березовский с Гусинским покинули отечество, Ирэн Федорова - территорию института. Все находятся в оппозиции к существующему режиму.

Все надеются, что он падет сам.

Она в отсутствие любви и смерти

Вот что нас напрягало во всей этой истории: нелогичность. Сочувствие к жертве - основная идеология русского человека. Это сочувствие должно было распространиться и на вдову Святослава Федорова. А получилось наоборот.

За что Ирэн Федорову не любят в МНТК?

Честно говоря, вывести какую-то конкретную формулу нам так и не удалось, но ответ на вопрос, почему после гибели генерального директора ни один человек из института за полгода ни разу не позвонил его вдове, нам стал ясен.

За все. За провинциальное подражание Нине Грибоедовой-Чавчавадзе. «Для чего пережила тебя любовь моя?» - написала она два века назад на памятнике своего мужа. Ирэн Ефимовна эти слова скопировала.

За то, что она за счет института сопровождала Федорова в заграничных поездках.

За публичное требование жертв на алтарь вселенской любви. «Я готова ползти за ним с распоротым брюхом и волочащимися в пыли кишками», - чеканила она тосты на банкетах, и всем становилось неловко - может, потому, что не все были готовы ползти за ним точно так же?

За «тот сперматозоид, который Святослав Николаевич запустил в матки вашим матерям, за что вы должны быть благодарными ему всю жизнь...» - эти ее слова, постоянно повторяемые родным федоровским дочерям Ирине и Ольге, институтская публика никогда не забудет. Как бывший гинеколог Ирэн Ефимовна выражалась конкретно.

За то влияние, которое она оказывала на шефа, когда в результате домашнего анализа то, что вечером было черным, наутро становилось белым.

За то, что она была негласным отделом кадров и любое назначение или увольнение требовало ее согласия.

За то, что в конце жизни Федоров утратил чувство реальности - его президентских амбиций стеснялись даже самые близкие друзья, но если все вокруг пели «Славься» и отчаянно перевирали рейтинговые данные - сложно было не влиться в общий хор, за которым не было слышно фальши.

За грибок всеобщего лизоблюдства, который в последние годы поразил институт. Святослава Федорова в МНТК обожали, но понимали, что он неотделим от своей супруги. Ее, наоборот, не любили, но вынуждены были делать вид, что любят, и перед праздниками дружно выстраивались в очереди с подарками.

За то, наконец, что ей эта роль нравилась...

Но это же ужас - так про меня говорить! - возмутилась Ирэн Ефимовна, услышав этот список. - У меня в институте было прозвище «мама», я в основном просила за людей - кому-то нужна была квартира, кому-то ребенка определить в детский сад или в пионерлагерь. И теперь, когда я вижу, что все эти люди, которые когда-то так льстили, так просили, так умоляли, перевернулись на 180 градусов и льют грязь, я себя успокаиваю следующим: они не могут мне простить того, что я была свидетелем их добровольного унижения!

Они ринулись на нее, как на самого главного врага, хотя это и не до конца справедливо. Самый главный враг у каждого свой, он смотрит на нас из зеркала и по совпадению носит то же самое имя. Просто в отсутствие шефа птенцы потеряли ориентир и все свои обиды по привычке выместили на маме-утке...

Женщины в жизни Святослава Федорова

Первая жена - Лилия Федоровна.

Дочь от первого брака Ирина - практикующий хирург-офтальмолог, работает в МНТК.

Вторая жена - Елена Леоновна.

Дочь от второго брака Ольга - офтальмолог - директор кабинета-музея Федорова.

Третья жена - Ирэн Ефимовна.

Дочери-близняшки от ее предыдущего брака - Элина (переводчица) и Юлия (офтальмолог) - помогают в работе Фонда содействия развитию передовых медицинских технологий имени С. Федорова.

«Сестры Федоровы» не желают друг друга знать

Эта фотография - очередной миф, никакой семейной идиллии у Федоровых не было. Отношений с бывшими женами Федоров не поддерживал, родные дочки от первых двух браков Святослава Николаевича Ирина и Ольга одинаково ревниво относились как друг к другу, так и к сводным сестрам - дочерям Ирэн Ефимовны от первого брака Элине и Юлии, а уж тем более к ней самой, видя в ней основную преграду на пути к отцовской любви. За полгода до смерти главы семейства Ирэн Ефимовна собрала всех дочек в Протасове и пригласила фотографа, чтобы в Историю они вошли дружными и веселыми. Да тут вылезла на свет Божий история с наследством, и миф рухнул.

Думал ли Федоров, подписывая в 1996 году завещание, согласно которому все его имущество передается жене, что он таким образом лишает наследства своих родных детей? Скорее всего, он подмахнул этот лист бездумно. Хотя за два дня до смерти и говорил в интервью: «Я считаю, что они должны вкалывать сами. Три дочери - офтальмологи, одна - переводчица, все работают. Это главное, что я им оставлю. Отдать им деньги в банке, значит, сделать лентяями и сибаритами. Да пошли они к чертовой матери, эти дети...»

Позиция уважаема, но явно несправедлива, особенно если знать, что «эти дети» в одиночку воспитывают своих детей. В чем «сестры Федоровы» и похожи, так это в том, что все четверо одинаково несчастливы в браке. На фоне такого мужчины, как Святослав Федоров, все остальные проигрывали.

Насчет «сестер Федоровых» мы не оговорились - после смерти академика выяснилось, что дочери Ирэн Ефимовны в 35 лет неожиданно сменили отчества и фамилии и дружно стали Святославнами Федоровыми. «У него были очень хорошие отношения с моими девочками, потому что он их воспитывал. А Ирина с Ольгой были приходящие», - объясняла логику этой своей инициативы Ирэн Ефимовна. «Да мы вместе с ним никогда и не жили!» - удивилась Юлия Святославна, когда мы попросили ее рассказать о Федорове глазами ребенка.

«Приходящая» Ольга - родная дочь Федорова - с завещанием смирилась, а «приходящая» Ирина (тоже родная), похожая на отца как внешностью, так и характером, третий год борется за свои права в суде, пытаясь доказать, что подпись Федорова подделали. Два частных центра экспертных исследований подтверждают ее подозрения, экспертиза же Министерства юстиции настаивает на обратном. В проведении комплексной комиссионной почерковедческой экспертизы суд по непонятным причинам отказывает. Сотрудники МНТК «Микрохирургия глаза», затаив дыхание, следят за этой войной из окопов. Каково звучит?! Институт Федорова, в котором работают две его родные дочери, воюет с Фондом Федорова, которым управляют его вдова и падчерицы...

В только что выпущенной Фондом содействия развитию передовых медицинских технологий имени С. Н. Федорова книжке нет ни одной фотографии родных федоровских дочек и внучек.

А из кабинета-музея демонстративно убраны портреты вдовы.

И война эта, похоже, будет вечной, потому что каждая из этих женщин борется не за наследство, а за историю своей любви.

История первая. Ирина - родная дочь от первого брака

Причиной распада нашей с отцом семьи была моя мама Лилия Федоровна. Человек с жутким советским воспитанием, она совершенно не могла понять, что у такого мужчины, как отец, могут быть романы на стороне, которые для него не значат ровным счетом ничего. Он не мог ей этого объяснить, потому что был воспитан так же и тоже думал, что совершает грех. Когда мама услышала про его первый роман, был жутчайший скандал, даже приезжали его родители... О романе с Еленой Леоновной, его следующей женой, мама узнала из незапечатанного письма, которое лежало в посылке с фруктами. Там было написано: «Славочка, как я счастлива, что ты наконец все сказал Лиле и что она не против развода...» И когда он пришел домой, она больше не стала ничего обсуждать и собрала чемоданы.

Мне было 12 лет, я говорила ему, что это подло. Он пытался объяснить: понимаешь, ты приходишь домой, никакого преступления вроде не совершал, а тебя там ожидают с автоматом Калашникова... Я всего не понимала, но очень его любила - он был веселый, человечный, простой. А мама... очень правильной.

Я была его любимой дочерью и, наверное, единственным человеком в жизни, которого он действительно любил, мы абсолютно похожи по характеру и внешне. Если хотите, наша любовь была на животном уровне генов. Но я сильнее - я никогда бы никому не позволила так себя подчинить. Я, кстати, была официальной причиной его следующего развода - вторая жена не позволяла ему общаться с дочерью от первого брака. Мы встречались по-шпионски на каких-то углах, ходили к друзьям, и он им говорил: «Вы только не говорите Лене, что я был у вас с Иришкой».

Что касается младшей сестры, отношение к ней у меня всегда было опекунским. Когда отец женился в третий раз, Ольгу перестали к нему допускать прикормленные Ирэн Ефимовной секретарши. Она приходила ко мне и плакала. Мне было ее жалко, я думала: какое счастье, что я - первая дочь и что я еще застала тот период, когда отец был Великим Человеком!

Деньгами в его новой семье тоже распоряжалась Ирэн. Однажды была интересная ситуация: мы с дочкой были у него в гостях, а он только-только приехал из Индии. Ирэн ни на одну секунду не оставила нас вдвоем. И когда мы ушли и я положила руки в карманы, то в одном и в другом нашла по гранатовым бусам. Он не осмелился подарить мне бусы при Ирэн Ефимовне! Он втихую их положил! И вы считаете, что после этого можно говорить об их вселенской любви?!

История вторая. Ольга - родная дочь от второго брака

Слышу новость о гибели отца, и у меня все падает из рук... Пытаюсь что-то узнать. Пятница, вечер, в институте никого, а домашних телефонов сотрудников у меня нет - меня, как собаку Павлова, приучили звонить через секретаря. Звонит Ирка: «Представляешь, я звоню отцу на мобильный, мадам слышит мой голос и вешает трубку!» Я взмолилась: «У тебя есть номер его мобильного? Дай мне, пожалуйста!» Я готова была душу дьяволу заложить в эти полчаса. И что я слышу? «Нет, не дам, потому что отец его давал лично мне!» Я перед ней унижалась и плакала, а она думала о своих счетах со мной и продолжала конкурировать!

Что касается моих родителей, то они развелись исключительно из-за Ирэн. Если бы она отца не подогревала, он бы никогда в жизни от нас не ушел, он еще 7 лет после развода приезжал каждый день. Я чувствовала, что мама и папа искали выход, однажды он приехал и сказал: «Или ты мне сейчас говоришь, что я к тебе возвращаюсь, или я завтра иду в загс и эту тему закрою!» Но мама у меня - женщина гордая... Он ее ужасно ревновал, неоправданно. Особенно у него был бзик - армяне, потому что они с бабушкой одно время жили в Армении, та пользовалась бешеным успехом у армянских мужчин, и эту детскую ревность он спроецировал и на мою мать. И что случилось: однажды отец приходит домой с работы, раздается телефонный звонок. Он берет трубку, а там армянский акцент: «Лена, сколько я должен ждать, я тебя хочу». Мама была в шоке. Это была Из-за устаревших технологий, применяемых в рамках Соглашения о разделе продукции, на Сахалине исчезают рыба и киты абсолютная подстава, все инсценировано! Догадываетесь, чьи это были проделки?

Отношения с новой папиной женой у меня складывались своеобразно. Сначала абсолютное неприятие, потом попытки наладить контакт и, наконец, сближение. В вечер смерти отца мы совершенно искренне сплотились и в горе стали с ней даже ближе, чем ее дочки. Что было дальше? Ирэн сажают в кресло директора музея, что заканчивается скандалом с автобусами. Ученый совет требует освободить ее от занимаемой должности и предлагает мою кандидатуру. «Ты должна отказаться!» - потребовала она. У меня была очень сложная моральная ситуация, но я понимала, что, если я откажусь, я тем самым предам отца и продолжится то, чем она занималась все эти годы, косвенно послужив причиной всех его неприятностей. Она его постоянно подставляла: своими дочками, их товарными лавками, подношениями, конвертами, сыночками подруг, взятыми сюда по блату. Я согласилась стать директором музея и пополнила число врагов Семьи...

История третья. Ирэн Ефимовна

Через год после Славиной смерти мне приснился вещий сон. Он сказал прямо: «Ириша, ты создана не для борьбы, ты должна писать книги, заниматься фондом, фильмами». Я его видела в разных ситуациях, но таких наставлений не было. Он говорил со мной так, как будто звонил из Москвы: «У меня тут такие идеи! Все идет замечательно, я работаю». Я спрашиваю: «Как ты себя чувствуешь, как настроение?» Он: «Блестяще!» Я ему: «Слава, Слава, ты меня видишь?» И трубка замолчала. Вот так...

Я была для него мамой, любовницей, женой, бабушкой, другом. А он был мой ребенок, и этим все сказано.

Я его не завоевывала - я просто любила и ждала. Если позвонил - это было счастье. Если не позвонил - это было несчастье. Это был мой мужчина, которого я ждала всю жизнь. Я себе его нарисовала и вымечтала. И всегда говорила, что я благодарна Славе за то, что он разрешает мне себя любить. Мы никогда с ним не обменивались письмами, потому что не расставались. Конечно, он меня любил безусловно, потому что Бог в третий раз подарил ему женщину, которая была для него надежным тылом. Но если говорить, кто кого любит больше, то, конечно, я. Потому что он любил свое дело - это для него было самое главное.

Я всегда знала, что он не уйдет отсюда болезнью, что обязательно должно случиться что-то трагическое. Но была уверена, что это случится с нами обоими, потому что мы всегда были вместе. Но раз Бог меня здесь оставил, значит, для чего-то это нужно было? И я поняла, что, пока я жива, я буду из кожи лезть, но делать все для того, чтобы его помнили.

Помни о смерти!

Если б вы только знали, как нам не хотелось пачкать эту красивую сказку о великой и чистой любви! Ведь могли, могли же в Историю войти трогательные воспоминания о великом человеке, который до старости оставался ребенком и упрямо не хотел мыть руки перед обедом, и разбрасывал с вертолета розы, если летел на день рождения к друзьям...

В сущности, все участники этой драмы платят сейчас по федоровским счетам. Федоров не представлял себе, что институт сможет жить и после его ухода, все разговоры на эту тему были для него крайне болезненны. Нам он в интервью говорил так: «Я думаю, центр будет разрушен. Все держится на моей наглости с точки зрения бюрократии, уверенности, международном авторитете и авторитете внутри страны. Как только я уйду - все развалится». С друзьями выражался конкретнее: «После себя я оставлю кладбище»... Так и вышло.

Если бы он заранее четко расписал роли всех персонажей, не было бы ни некрасивой истории с наследством, ни всеобщего институтского раздрая, ни последующего изгона любимой жены из стен его же бывшего кабинета.

Над ее арией ему следовало бы поработать тщательнее всего. Чтобы слова «Институт - это и мое детище» не били с телеэкранов по ушам тех, для кого МНТК - это дело жизни, а не просто место трудоустройства звездного супруга.

Положа руку на сердце, признаемся: нас сильно раздражает, когда вдовы начинают претендовать на те места, которые их мужья занимали при жизни. Людмила Нарусова, Елена Боннэр, Ирэн Федорова - кем они были бы сами по себе? Так почему же после смерти супругов они считают себя вправе пользоваться их авторитетом? Их роль - хранение наследия, разбор архивов, публикация рукописей, написание мемуаров. Очень достойная и нужная роль. Но они претендуют на большее - на право говорить и действовать от лиц покойных супругов.

Говорят, что эти женщины заслужили такое право тем, что подталкивали своих мужей к действию. А нас не оставляет подозрение, что они толкали мужей туда, где могли бы хоть как-то реализоваться и сами. Политика - как им, наверное, казалось - штука попроще, чем ядерная физика или офтальмология. В политику можно въехать на плечах мужа-гения, да там и остаться, даже после его смерти. Ошибочное, как мы видим, мнение: ничего, кроме раздражения, повышенная активность вдов не вызывает.

А потом она начинает работать против их знаменитых мужей, и тогда им указывают их место.

Наследство и Наследие

После жизни великих людей остается наследство и Наследие. Ссорьтесь, миритесь, интригуйте, судитесь, делите деньги, акции, квартиры и дома - ваше право, граждане наследники! Но Наследие принадлежит не вам.

Наследие Святослава Федорова - осуществленный им революционный прорыв в микрохирургии глаза; институт, идущий (или как минимум шедший) в авангарде этой революции. Но даже если МНТК и утратил свои ведущие позиции и ему не удастся снова стать лидером, все равно его роль сегодня огромна. Именно благодаря МНТК уровень цен на микрохирургические операции держится на доступном для народа уровне.

Но когда наследники начинают претендовать на Наследие, когда они в горячке битв за деньги начинают уничтожать те истинные ценности, над созданием которых трудился покойный, вот тогда их надо бить по рукам. А если они сами не могут понять, где проходит эта граница, то должен найтись некто, кто указал бы им на запретную черту и сказал бы: дальше ни-ни.

Цифра раздора

Сколько стоит наследство С. Федорова?
К наследству относятся следующие ценности:
1. Квартира в Москве - 100 тысяч долларов.
2. Загородный дом - 100 тысяч долларов.
3. Дача - 20 тысяч долларов.
4. Отчисления за право использования его патентов - по нашим оценкам, около 100 тысяч долларов в год.
5. Доля в уставном капитале ЗАО «ЭТП «Микрохирургия глаза» (около 9%) - около трех миллионов долларов.
6. Доля в уставном капитале ЗАО «НЭП «Микрохирургия глаза» (10%) - приблизительно 30 тысяч долларов.
Все оценки носят сугубо теоретический характер.